Ей было противно, даже не так: ей было омерзительно.
– Вы работали вчера?
– Нет.
– А позавчера?
– Николай Валерьевич, я не могу!
Горбун тяжело покачал головой:
– Плохо дело, Александра. Я терпеть не могу кому-то угрожать, кого-то ругать… Кого-то наказывать… Но сейчас вы себе – самый страшный враг. Только вы, больше никто. Идите, подумайте о своей судьбе… О зачете. Об экзамене, до которого осталось чуть больше года. И о том, как отнесется к вашему «не могу» ваш куратор… Как только у вас появится охота заниматься – дайте знать. Я готов проводить с вами дополнительные занятия. Я буду помогать вам, чем только смогу. Но вы – вы сами – должны переступить в себе черту. Должны решиться.
Денис Мясковский ждал своей очереди на индивидуальные к Портнову, ел чипсы из пакетика. Сашка уселась рядом с ним на подоконник.
– Деня, у меня к тебе серьезный вопрос.
– Давай.
– Лилия Попова – она кто?
Денис поперхнулся. Чипсы сперва встали ему поперек глотки, а потом разлетелись по коридору веером крошек.
– Блин! – прокашлял Мясковский.
Сашка похлопала его по спине. Мясковский отдышался.
– Долго думала? – спросил обиженно.
– Мне важно знать, – сказала Сашка. – Я валю введение в практику.
Денис удивленно на нее воззрился.
– Ты?!
– Ну да. Валю абсолютно, всухую. Мне важно знать, я хочу… понимаешь, может быть, реально поменять куратора? А?
– У тебя Коженников, – медленно сказал Денис.
– Да, – Сашка нервно потерла ладони.
– Не завидую. Лизка, например, если при ней сказать «Коженников», сначала белеет и начинает трястись, а потом дает в рожу. А потом ты с окровавленной физиономией долго ей объясняешь, что имел в виду Костика, который нормальный парень и сам из-за папаши страдает…
– А Попова? – жадно спросила Сашка. – Ты пробовал с ней договориться как-то?
Денис помрачнел.
– Вообще-то… знаешь… она мягко стелет. Только жестко спать. Вообще, я тут с ребятами говорил, все кураторы одинаковые. Просто одни ругаются матом, а другие нет.
Денис ухмыльнулся, довольный своей шуткой, и хотел что-то еще сказать, но в этот момент открылась дверь тридцать восьмой аудитории и в коридор вышла Женя Топорко, очень бледная и сосредоточенная.
Они с Сашкой встретились глазами. Женя вдруг вспыхнула, высоко подняла подбородок и прошла мимо без единого слова.
– Чего это она? – пробормотал Денис, подхватывая сумку. – Ну, пожелай мне…
В этот момент в дверях аудитории появился сам Портнов с незажженной сигаретой за ухом.
– Заходите, Мясковский, и откройте пошире окно… Самохина, это ваше время? Что вы здесь делаете?
– Она спрашивает, можно ли поменять куратора, –
