style="font-size:15px;"> – Не нравится тебе в храме.
Оля подняла лицо от тетради, посмотрела на мать, пожала плечами.
– В школе говорят: бога нет!
Фаддеевна покачала головой, помолчала.
– Говорят, значит. Ну, а ты что?
– Я… – Она снова пожала плечами. – Я не знаю. Что такое бог? Зачем этого человека прибили на крест?.. Я не знаю, – повторила она. Фаддеевна уставилась в окно и, так как она молчала, Оля вернулась к своим задачкам. Она отвлеклась, в поисках решения заполняя черновую страницу иксами и цифрами, и когда мать заговорила снова, даже вздрогнула от неожиданности.
– Значит, Бога нет. Угу. – Фаддеевна вздохнула. – А что есть?
Оля насупила брови, пытаясь вспомнить, что говорила учительница.
– Есть человек.
– Да? А откудова он взялся?
– От обезьяны.
– Вот оно как… От обезьяны, значит. И что, вот так вдруг? Была себе обезьяна, горя не знала, а утром проснулась – человек?
Глаза матери были серьёзны, но в голосе слышался затаённый смех.
– Мы это ещё не проходили, – ответила Оля. Потом вспомнила: – Надежда Васильевна говорит: труд сделал обезьяну человеком. Древние обезьяны стали трудиться и превратились в людей. Она говорит, это э-во-люция…
– Труд. Угу. Волюция. – Мать покивала, размышляя над Олиными словами, и неожиданно спросила: – А с чего вдруг?
– Что – с чего?
– С чего это им приспичило трудиться? Обезьянам этим древним?
Оля пожала плечами.
– И где сегодня такие обезьяны, которые в людей превращаются?
Оля ничего не ответила, не знала. Только подумала: и правда, где?
Мать встала, перешла к печи и, присев, принялась шуровать в ней кочергой, выгребать золу из топки. Энергично орудуя кочергой, сказала:
– Я тебе вот что скажу, дочка. Я в школу не ходила, но голова на плечах, слава те Господи, есть. Не бывает такого, чтобы ни с того ни с сего. Без Бога там не обошлось! – и она решительно закрыла поддувало. Поднимаясь и кряхтя, добавила: – Ты, конечно, учись и никого не слушай. Выучишься, найдёшь хорошую работу. А только небесный покровитель никому ещё не помешал. Наука наукой, но кто знает…
Вскорости Фаддеевна крестила Олю, сама же была и крёстной – отец Тимофей благословил. Оля послушно приняла всё непонятное, что с ней проделывали в церкви, скорее чувствуя, чем понимая: мать плохого для неё не пожелает. После обряда батюшка спросил:
– Святое Евангелие читаете?
– Откудова, отец! – понурилась Фаддеевна. – У нас его и нету. Я грамоте только по слогам разумею, а эти нынче все – пионэры! Им не положено…
Отец Тимофей покивал, положил свою тёплую мягкую руку на Олину голову.
– Ну, ничего.
