дикое, странное чувство овладело им. Волнение. Тянущая мука каждой крошечной клеточки его тела.
– Держись, Ларри, когда мы остановимся, – казала Тина.
– Это меня шокирует?
– Да, поначалу. Но шок не причинит тебе вреда. Он почти полностью ментальный.
Теперь в зеркале было изображение – другая клетка. Ларри увидел на шестидюймовой квадратной зеркальной поверхности ползущую, тающую сцену движения. И посреди этого – изображение другой клетки, слабое и призрачное. Во всем зеркальном движении только призрак клетки был неподвижен. И это отметило ее, сделало ее видимой.
Через некоторое время, пока Ларри смотрел, призрачный образ стал более четким. Они приближались к ее временному коэффициенту!
– Движение замедляется, – пробормотал Харл.
Ларри осознал, что оторвался от окуляра и присоединился к Тине за пультом управления.
– Тина, давай попробуем на этот раз все сделать правильно.
– Да.
– 1777 год, но какой месяц, не мог бы ты сказать?
– Все остановилось! Видишь?
Ларри слышал, как они щелкают переключателями и останавливают управление. Затем он почувствовал, как Тина мягко толкнула его.
– Садись сюда. Стоя, ты можешь упасть.
Он обнаружил себя на скамейке. Он все еще мог видеть зеркало. Призрак другой клетки теперь был виден на нем более отчетливо.
– Этот месяц, – сказала Тина, устанавливая переключатель. – Разве не так? И этот день.
– Но который час, Тина? Минута?
Огромные запутанные коридоры времени!
– Это было бы ночью. Поторопись, Харл, или мы промахнемся! Попробуй ночь – около полуночи. Даже у Мигуля достаточно механического разума, чтобы бояться остановки днем.
Механизмы управления были настроены на остановку. Ларри услышал, как Тина пробормотала:
– О, я молюсь, чтобы мы рассчитали правильно!
Клетка быстро приближалась к остановке. Ларри вцепился в стол, изо всех сил стараясь удержать свои пошатнувшиеся чувства. Эта беззвучная, скрежещущая остановка! Его колеблющийся взгляд оторвался от зеркала. За пределами светящихся полос он теперь мог различить разделяющуюся светящуюся серость. Быстрые, чередующиеся беззвучные всполохи света и тьмы. Дневной свет и темнота. Они были смешаны, но теперь они разделялись. Уходящие, отступающие дни – дюжина в секунду сознания Ларри. Затем меньше. Яркий дневной свет. Черная ночь. Снова дневной свет.
– Не слишком медленно, Харл, нас увидят!… О, он исчез!
Ларри увидел, как зеркало погасло. Изображение на нем вспыхнуло с большой отчетливостью, поблекло и исчезло. Вокруг Ларри была тьма. Потом рассвет. Затем снова темнота.
– Ушел! – эхом отозвался разочарованный голос Харла. – Но клетка остановилась здесь!… Может, нам остановиться, Тина?
– Да! Оставь настройки управления такими, какие они есть. Ларри, теперь будь осторожен.
Тянущаяся
