внезапно рассеялась. Свет свечи на столе освещал довольно просторное помещение с низким потолком, печку в виде камина и трех человек в военной форме, сидевших за столом.
Военные были в достаточно зрелом возрасте, лет за тридцать, одеты в длинные куртки с погонами, брюки с алыми лампасами заправлены в сапоги. Двое рядовых и один сержант. Но форма все-таки казачья.
– Вот, Иван Петрович, словили все-таки вражину, о котором Его благородие предупреждали, – сказал рядовой казак, возрастом постарше всех.
Казак с сержантскими погонами взял со стола лист бумаги и, подслеповато щурясь, начал читать:
– Из колодников Андрей Смирнов, скованный в ножных кандалах, неведомо куда бежал, коего здесь в крепости нигде сыскать не могли и для сыску его посланы нарочные то что да еще не возвратились, а по справке в комендантской канцелярии оказалось, означенный каторжный колодник Смирнов нынешнего июля 8 числа прислан при рапорте от находящегося у командования в Черлакском форпосте господина секунд-майора Ланского в побеге из Екатеринбурха из тюрьмы с казенной работы и за два долговые воровства с наказанием кнутом. А ноздрей не вынуто и других знаков не положено. Росту же он Смирнов малого, двадцати лет, лицом бел, светлорус, глаза серые. На нем платья один кафтан ветхой смурой. О сыске его и о поимке куда надлежало от здешней канцелярии указами предложено. Ну-кка Иванов, свечку поближе поднеси к этому варнаку, рассмотри его обличье.
Казак помоложе схватил свечку со стола и направился ко мне. Казаки тоже встали и подошли, с удивлением рассматривая мою одежду.
– Никак из благородного сословия будут, господин старший урядник, – тихо сказал молодой казак.
– Пожалуй, так, – сказал Иван Петрович и распорядился, чтобы меня развязали.
Руки мои были развязаны так быстро, что у меня закралось сомнение в том, а был ли я вообще связан, просто так по своей воле руки за спиной держал. Тряпка имела достаточно противный вкус, и я начал искать место, куда бы сплюнуть.
– Да Вы не стесняйтесь, господин хороший, плюйте прямо на пол, потом уберем, – сказал старший казак. – А позвольте полюбопытствовать, откуда и кем Вы будете, и как в такую позднюю пору здесь оказались?
Что мне им сказать? Если верно то, о чем я думаю, то меня во время рассказа скрутят и как сумасшедшего отправят в дом призрения под опеку какого-нибудь Земляники, если не отдадут под суд за святотатство. Остается одно, брать инициативу в свои руки.
– А вы-то, братцы, что здесь делаете? – спросил я достаточно командным тоном.
– Так что службу несем, Ваше благородие, – ответил казак с сержантскими лычками. – Служба гарнизонная обязывает к охране покоя местных жителей и быть готовым к отражениям набега степняков. Стоит только караулы снять, как о том сразу степь известят, и будет набег на казачьи линии за притеснения, которые
