остались я, ребенок и Варфоломей. Ворон с интересом разглядывал ребенка, наклоняя голову то вправо, то влево.
– Меня одну волнует, чей это ребенок и откуда он появился? – спросила я.
– Я знаю, чей это ребенок.
Ответ ворона меня огорошил, а ребенка заинтересовал. Малышка с любопытством изучала птицу и тянула к нему ручки.
– И чей же?
– Твоего мужа.
Вот не ожидала, так не ожидала. Я чуть ребенка не уронила от такой новости.
– Это ребенок Дарринга, который указан в магических источниках?
Ворон кивнул, подошел к малышке и дал схватить себя за загривок.
– Хватка у нее крепкая, – пропищал он, зажмуривая глаза от боли.
Я посмотрела на ребенка снова. Теперь уже другими глазами. Вот как выглядит ребенок, который был рожден не мной. Ничего, я девочка большая, понимаю, откуда дети берутся. И мужчина, воспитывающий ребенка, меня бы не отпугнул. Только вот предупреждать о ребенке нужно заранее. До того, как вы ставите друг другу помолвочное клеймо с обещанием быть преданными друг другу.
– Вот подарочек-то будет моему будущему мужу, – вздохнула я. – И что теперь с тобой делать?
– Для начала разжать ее руку, – пропищал Варфоломей, который ужом крутился, пытаясь освободиться из захвата.
– Это и твой ребенок, – выдохнул ворон, когда получил свободу.
– Не мой, – я села на стул, посадила малышку себе на колени и начала качать на коленках.
– Магия говорит– это ребенок Мастерсов. А Мастерсы записаны как Дарринг и Кристина Мастерс.
– Ты не понимаешь? – крикнула я, но не очень громко, чтобы не напугать ребенка. – Это не мой ребенок. Я не беременела, не вынашивала, не рожала.
– И что? – ворон развел крылья в стороны. – Мы тоже не рожаем своих детей. Наши дети вылупляются из яиц вполне крепкими, родителям нужно только поставить их на ноги и научить летать.
– Я же не птица! Я не могу взять и сказать, что это мой ребенок.
– Почему?
Глупость ворона начала раздражать.
– Потому что у каждого есть мама и папа. И если мама – не я, значит где-то есть настоящая мать, которая и рожала, и вынашивала, и, – тут я сбилась, – зачала.
Варфоломей огляделся по сторонам.
– Что-то не вижу нигде этой самой матери. Матери не бросают детей на улице. А если ее нет – бери и говори, что это твой ребенок.
– Так нельзя. Да и кто сказал, что я хочу, чтобы это был мой ребенок.
Ворон неодобрительно посмотрел на меня и только покачал головой.
Вернулась Зира с высокой стопкой полотенец и простыней. Расстелила одеяло на столе и велела мне положить ребенка. Я послушно положила. Удивительно, но согревшись на руках, она больше не плакала.
– Сейчас мы тебя переоденем, будешь настоящей красоткой, – ворковала Зира, быстро снимая с малышки тряпки, в которые она была завернута. – Отнеси горничным,
