на светлый паркет, только убеждается.
Гаспар за волосы больно тянет ее наверх, заставляя встать на ноги и, толкнув к стене, снова бьёт по лицу. Больно так, что Айна уже в голос воет, прикрывает кровавыми пальцами лицо, на котором будто и живого места нет, и молит пощадить, но Монстр не слушает, он только в раж вошёл. Гаспар пёс, которому сказали «взять», вот он и берёт, пока приказ хозяина не выполнит – не отстанет.
Айна мечтает снова отключиться, лишь бы не чувствовать очередной удар, но Гаспар больше по лицу и голове не бьёт, только по ногам, заставляя перед собой на колени встать. Оставляет разбитую девушку в унизительной позе и проходит к столу. Он выдергивает задвинутый под него стул и изо всех сил бьёт его об стену. Стул разлетается в щепки, оставив целыми только толстые деревянные ножки. Айна, глотая собственную кровь, следит за ним, не понимает, что он на этот раз удумал, всё ещё надеется отключиться и перестать чувствовать боль. Гаспар отрывает одну ножку, подбрасывает в воздухе, ловит, примеряет, а потом, схватив со второго стула брошенный на спинку худи, вновь идёт к ней. Айна почти уже не соображает, всё лицо залито кровью, хлещущей из носа, глаза заплыли, губы будто в глубоких порезах, не пошевелить. Она чувствует чужие пальцы на своём горле, вцепляется за них обеими руками, лишь бы ещё разок воздуха глотнуть, отодрать эти клешни, но бесполезно. Гаспар подтаскивает ее к столу, укладывает животом на него, дёргает на себя левую руку и, обмотав её худи, прижимает к столу.
– Что ты делаешь? – хрипит Айна и не может приподняться, чтобы повернуться влево и посмотреть на свою руку. – За что? – чуть ли не плачет.
– Ты знаешь за что, – медленно выговаривает Гаспар. – Искренние и наилучшие пожелания от Бало, – с улыбкой выговаривает мужчина и, размахнувшись, бьёт самодельной битой по руке ниже локтя. Ножка от стула в руках Гаспара переламывается надвое, а у Айны уши закладывает от собственного полного боли истошного крика. Она продолжает кричать уже не столько от боли, сколько от страха, что как только перестанет, то опять будет слышать треск собственных переломанных костей, эхом стоящий в ушах.
Гаспар отпускает ее, и Айна, не в силах даже коснуться переломанной руки, сползает на пол и рыдает в голос. Будто бы на всю левую сторону туловища кипящее олово вылили, ей даже рыдать больно, от каждого глубокого вдоха болит всё сильнее. Гаспар проходит к крану, моет руки и, насвистывая «Зиму» Вивальди, ищет зажигалку. Он брезгливо морщится, кинув взгляд на так и плачущую на полу и измазанную в своей крови девушку, и, усевшись прямо на стол, на котором только что проводил казнь, прикуривает.
– Ты скажешь полиции, что тебя пытались ограбить, хотя живёшь, как нищебродка, – смеётся Гаспар. – Если ты этого не сделаешь, мистер Седж сдохнет, а за избиение я точно ничего не получу, можешь быть уверена.
Гаспар тушит сигарету прямо о стол и, спрыгнув с него, идёт в коридор. Он возвращается через минуту с мобильным Айны, набирает скорую,
