Это неправильно. Этому не может быть оправданий, но Айна его обнимает, не реагирует на дыхание, обжигающее шею, на бьющееся почти что под ухом самое чёрное сердце из всех, держится, как за якорь. Предаёт себя.
– Страх смерти – странная штука, – Бальтазар заводит руку за ее спину, водит пальцами по позвоночнику. – Ты такая смелая и борзая, борющаяся с несправедливостью и преступностью, а стоит тебе оказаться на волосок от смерти, ты обнимаешь меня, цепляешься, держишь. Ты забываешь, кто я. Сейчас я – твоя смерть и твоё спасение. В шаге от смерти нет плохих или хороших.
– Спусти меня, я боюсь высоты, – у Айна позорно дрожит голос. Она действительно боится высоты с самого детства. А сейчас готова от страха лицом в его выемку меж ключиц зарыться, но это последний бастион – его Демон не возьмёт.
– Ты ведь ничего не боишься, – Бало обхватывает пальцами ее запястья и легонько толкает девушку в грудь. Айна вскрикивает, отчаянно машет закованными словно в кандалы чужих пальцев руками и сама подаётся вперёд, прижимается, обнимает изо всех сил, намертво вцепляется. Бало обнимает в ответ, гладит по волосам, по спине, шепчет, что «не отпустит, не сегодня», и Айна верит.
Постояв так казавшихся Айне вечностью пару минут, Бальтазар снимает ее с перил, даёт ей прийти в себя, выровнять сбившееся дыхание. Стоит разуму вытеснить страх, и Айна сразу же отталкивает его и отскакивает в сторону. Бало на это только улыбается.
– Ты хочешь сказать, что ты вовсе не плохой и что я зря тратила своё время, но не выйдет. Ты преступник, на твоей совести сотни смертей, и ты должен сидеть. То, что я цеплялась за тебя – это неосознанно, ты сам это прекрасно понимаешь. Это был страх, – непонятно кого убеждает Айна – себя или Демона.
– Чистый животный страх. Он прекрасен. Ты прекрасна, – продолжая откровенно разглядывать ее, говорит Бало. – Всё, что ты говоришь, я отлично понимаю, как и то, что ты больше ни слова про меня не напишешь.
– То есть ты меня не убьёшь сейчас? – растерянно смотрит на него Айна.
– Нет, но я покажу тебе, что с тобой будет, если ты ослушаешься меня во второй раз, – одним своим тоном чужую душу на нитки распускает. – Ты и так исключение, так как я делаю предупреждение один раз. Но играться с тобой мне нравится.
Бальтазар хватает Айну за руку и, насильно таща ее за собой, проходит обратно в зал, идёт прямо к Гаспару. Он берёт пистолет брата, лежащий рядом с ним, осматривает, а потом, не целясь, стреляет в первого попавшегося официанта. Айна вскрикивает и, прикрыв ладонью рот, в ужасе оседает на пол у стола, на котором сидит Гаспар. Остальной персонал забивается за барную стойку, и Айна только слышит чужие всхлипы, доносящиеся оттуда. Застреленный парень лежит на полу, а Айна, как завороженная, смотрит на расползающуюся под ним лужу крови.
– Зачем? – пропитанным болью голосом спрашивает Айна и поднимает глаза на стоящего рядом Бальтазара.
– Убийство – самое страшное преступление, –
