style="font-size:15px;"> Несколько секунд мужчина удивленно разглядывает меня. Потом тоже усмехается и легко переходит на «ты»:
– Ну раз сама начала, тогда спрошу. Ты, действительно, синий чулок?
– Не самый худший комплимент от сестры, – пожимаю плечами. – Особенно, если учесть, что мне в лицо она побоится это сказать.
– У Элины есть повод на тебя злиться? – не отстает мужчина. – Может, ты просто увела у нее мужика?
– А если и так, то что? – лениво уточняю я.
– Ничего, – качает он головой. Но все же спрашивает: – Тебе совсем не жаль сестру?
– Нет. Каждый сам кузнец своего счастья. За все, что Элина имеет, может сказать спасибо только себе.
– А как же родственные чувства, совесть и всякое такое? Или в твоем арсенале нет подобных слов? – выгнув бровь, интересуется собеседник. Я морщусь. Мне скучно продолжать этот глупый разговор. Не вижу причин скрывать это и честно признаюсь:
– Меня сейчас стошнит от твоего пафоса.
– Ладно, – соглашается Кирилл. – Возможно, я немного переборщил. Но можешь честно ответить на один вопрос?
– Какой?
– Насчет мужчины я угадал?
Вздыхаю. Пикироваться с ним мне надоело.
– Честно? – переспрашиваю я. – Хорошо, отвечу честно. На самом деле мне даже не придет в голову заинтересоваться мужчиной, выбравшим Элину в качестве подруги.
– То есть родственные чувства все-таки для тебя что-то значат?
Смеюсь в ответ. И качаю головой:
– Ты не очень догадлив. Просто с человеком, всерьез строящим планы на мою сестру, мне будет не о чем говорить. У нас слишком разные приоритеты в жизни. Глупость стоит на втором месте в моем черном списке.
– А что на первом? – спокойно уточняет мужчина, почесывая подбородок.
– Предательство. А на третьем – жадность. И я уверена, Элина возьмет сразу все три приза. Так что поздравляю тебя! Раз ты ее выбрал, значит заслужил.
– Черт, ты и правда сука! – смеется Кирилл и совсем не злится. Чем вызывает небольшую толику моего уважения. А дальше вижу сбоку, у дорожки, Элину, смотрящую на Кирилла с видом собственницы. И мое уважение растворяется без следа.
Не щадя живота своего, а точнее, десятисантиметровых шпилек, сестра, словно цапля, высоко поднимая ноги, направляется к нам. На лице написана решимость биться за свое сокровище до конца. Наверняка, смех Кирилла, стоящего рядом со мной, ее сильно напрягает. Но с каждым шагом, приближающим ее ко мне, она теряет свою уверенность. Потому что понимает: в этой битве у нее нет шансов. И я поджидаю ее, растягивая губы в усмешке.
Элина подходит ближе, окутывая меня облаком приторно-сладких духов. От чего сразу начинается тошнота. Обхватывает локоть Кирилла обеими ладонями и прижимается к его боку. А я вздыхаю, борясь с тошнотой, и озабоченно говорю:
– Ты не могла бы еще минут десять погулять
