пришли к мнению, что больше действительно некуда.
– Разворачиваться ты будешь ровно столько, сколько от Урбека сворачиватели приедут, чтобы тебя, дурака, наизнанку вывернуть, – продолжил журчать Штыпсель. – Старый барыга даром что на дело не ходит – следить за тем, чтобы его не кинули, он умеет.
– Пойди найди нас в Вологде, – не согласился Коззявый. – Запарится, в натуре.
– Да ему тебя сыскать – раз плюнуть, а приказать на ятаган насадить – и того меньше. – Уйбуй сладко зевнул. – Вы, бойцы, осознайте, что мы тута грузчики, а денежки эти – Урбека, въехали? А раз въехали – помалкивайте.
Штыпсель потёрся щекой об упаковку каких-то не-рублей, однако вернуться в блаженное состояние ему не позволил Жбан.
– Слышь, уйбуй, мы когда в квартиру входили, ты морок выключил?
– Ага, – подтвердил Штыпсель. – Зачем он нам?
– А когда челы пришли – включил?
– Конечно включил, дубина, иначе они бы нас заметили, въехал?
– И «накидку пыльных дорог»?
– И «накидку пыльных дорог», дубина, там же челы с видеокамерами шныряли. – Уйбуй приподнялся на локте и посмотрел на чересчур смышлёного бойца. – А почему спрашиваешь?
– Да я подумал… – Жбан почесал затылок. – Вот мы сейчас уехали, а что там челы видят?
– Как такое возможно? – очень тихо спросил руководитель бригады.
– Не знаю, – честно ответил оператор. – Понятия не имею, но факт есть факт.
– Да, факт есть факт… – протянул руководитель. И крепко выругался.
Потому что этот факт мог стоить ему карьеры.
После того как в результате обыска, который должен был увенчать двухлетнее расследование, не было найдено ничего, руководитель отправился в туалет, в котором долго, почти пять минут, пинал ногами золотой унитаз, бессильно матерясь сквозь зубы. Взяв себя в руки, умылся, вышел, стараясь держаться предельно спокойно, с удивлением обнаружил, что растерянность, появившаяся в поведении Мыкольченко после вскрытия сейфовых комнат, его до сих пор не оставила, а затем зашёл в одну из них, где ему продемонстрировали выломанную оконную решётку.
– Разве она не была целой, когда мы открыли комнату?
– Была, – подтвердил оператор. – У меня видео есть.
И он показал запись: Мыкольченко открывает сейфовую дверь, они входят в комнату, осматриваются, решётка цела. Оператор покидает комнату. Затем его зовут вновь – руководитель в это время пребывает в уборной – оператор входит в комнату и снимает грубо выломанную решётку. И так во всех трёх помещениях.
И как прикажете это понимать?
– А понимать это следует так, – мрачно сказал руководитель. – Твоя запись – единственное доказательство того, что это не мы прикарманили три с лишним тонны денег, которые здесь хранились.
Некоммерческое общественное объединение
по исследованию перспективных и прочих явлений
Москва, Петропавловский
