я уже потратил все салфетки на вашу подругу.
Последней фразы можно было и не говорить, ни одной слезинки от меня он не дождется. Я холодно и скупо рассказала о наших приключениях, не упустив ни произошедшего в таверне, ни обмана купца. Что скрывать, если Яна до меня рассказала то же самое? Да и не было обмана – крыс мы уничтожили, как и обещали. В процессе повествования видела, как лицо Вышинского приобретает кислое выражение. Неужели он надеялся подловить меня на чем-либо?
– Как вы пробили стену? Когда я ее вскрыл, она была толщиной более полуметра, – вот и посыпались вопросы.
– Это нужно спросить у тех, кто нас замуровывал, – тут же ответила я ровно. – Руки у них явно были не из того места, откуда положено. Они просто не сумели замесить правильно раствор.
– А вы, значит, замесили правильно?
– Нам помогал Питер.
– Да, конечно… молодой архитектор, муж вашей подруги, – Вышинский пристально рассматривал меня в свете утреннего солнца, льющегося из окна. Сам он сидел спиной, и лицо утопало в тени. Хорошее расположение, что и говорить.
Ни Яна, ни Майя не могли знать, что на самом деле произошло со стеной. Надежда на то, что наемники подтвердят мою версию об их несостоятельности в строительном деле. А трое испуганных девиц перед лицом смерти способны и не на такие подвиги.
Молчание опять затягивалось. Я перевела взгляд на левую стену. Ее я еще не рассматривала. Вышинский, видя, что грозные паузы на меня не действуют, не стал тянуть с вопросами.
– Вам не кажется, что вам несказанно везло?
Я удивленно перевела взгляд на мужчину.
Он принялся загибать пальцы.
– Маленькую девочку нашли одну в лесу, – начал говорить он, и я вдруг осознала, что допрос об архитекторе плавно перешел на личности, точнее на одну личность – меня. – Вы не умели ни читать, ни писать, ни говорить на нашем языке. Леди Яковецкая взяла вас в свой дом, кормила, одевала, учила. Зарегистрировала вам документы на имя Милены Яковецкой, дав свою знаменитую фамилию… – откуда он столько знает обо мне? Странно и подозрительно… – Покойная леди, наверное, единственная женщина в королевстве, которая была способна на такой щедрый жест.
На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Я лишь слегка передернула плечами.
– Лорд Яковецкий выгнал вас из дома после смерти матери, – продолжал загибать пальцы дознаватель, – но для вас, Милены Яковецкой, это стало скорее благом, чем злом… – благом? Я насмешливо выгнула бровь, вспоминая, как меня выпроваживали из единственного дома, который я знала, великовозрастные детки, дав забрать лишь минимум личных вещей. – Иначе вы бы остались жить там, в поселке.
Я мысленно удивилась его объяснению. А ведь, действительно, осталась бы и жила там до сих пор. Если бы сыновья Агаты не выгнали меня, отдали завещанный матерью дом, я бы ни за что не поехала в столицу. А путешествие в Корнол многому меня научило, общению
