дубинки выращиваете, и в Советский Союз поставляете!» – «Что вы, что вы», – говорят. Суки.
Вот такие дела, Эстерка.
Письмо пошлю тебе сверхпочтой, а дойдет ли? Я этому… уже ни на грош не доверяю.
Скушно, тошно, от романа обалдел. 1-я часть – политика, 2-я – секс, 3-я начинается с наговоров и потом идет черт-те что, а 4-ю напишу в Штатах на смеси беш-де-мера и пиджин инглиш, придется попрактиковаться. После Стерна таких романов еще не было. Работы, правда, еще невпроворот. Переписываю и пишу. Конфликтую с Розановым, Бердяевым, херю всю литературу 30-х.
Единственная радость.
А бабы здесь еще гнуснее, чем в Союзе. Отчего я и бросаюсь на всех приезжих. Это у меня ностальгия.
Письмо это включу в роман. Без купюр. Это у меня стиль такой в третьей части появился. Опять же, всё равно после смерти напечатают, так не оставлять же Толикам Найманам.
Пойду приму ванну.
Если письмо дойдет, не медля ни секунды отвечай. А то моя мизантропия дойдет до последних пределов.
Эстерка, никто, кроме меня, не представляет, что я уже сделал и уже делаю. И ты не представляешь.
Целую тебя (если будет на то дозволение – подожди, посмотрю, как там у тебя в письме кончается? Ага, целуешь, значит, и мне можно).
Целую тебя и жду.
Конст.
4. Я. А. Виньковецкому
Август 1975 года
Вена,
хотель цум Тюркен
Яшенька,
спрашивается: ну зачем мне Италия? В Остии грязно, в Риме дорого. И едут всё в ту же Америку. Так не один ли Лувр? В Вене тихо, в Вене живут профессора, переводящие меня на немецкий, а зачем мне на итальянский? Немецкий – это Австрия, Германия, Швейцария. А потом на английский. И если эти коммунистические макаронники не будут знать о моем существовании – переживу. Бросать же собаку или платить за нее – да я скорее жену брошу, их здесь можно найти, а вот чистокровную русскую псовую борзую муруго-пегой окраски – фиг. Да она меня еще кормить будет! Ей же цены нет! Их всего было штук 150 в России, а сейчас осталось 149. И еще, к сведению. Получено письмо от князя Теймуразя Багратиона, эксклюзив-секретаря Толстовского фонда. Он прослышал, что в Вене есть борзая и почему-то Марамзина (нас еще долго будут путать). А у них ожидается слияние с Нью-Йоркским клубом борзых, в июне на землях фонда была выставка, очень интересовался. А ты – расстаться!
В Израиль я, упаси Бог, не собираюсь, разве что устроить там погром и отнять мои рукописи, которые они до сих пор не могут опознать. Просят список, а у меня их там ровно 10 кг, и еще магнитофонные пленки и микрофильмы. Эстер соизволила отозваться только вчера (как и ты, впрочем).
Еду я в Америку в середине сентября, там буду побираться по университетам. У них это называется турнэ, или выездные лекции, платят. Касаемо изданий всё понял. Тоже самиздат, только за свой счет, и бумагу не уворуешь. Машинистки
