говорила. Вам как всегда? Начнёте с Немировой, как вчера, или, может, Смирноффки подать?
– Как вчера.
– В графинчики или в рюмочки? А винца вам как? Сразу или после?
– Сразу.
– В бутылочке хрустальненькой или толстого стекла в оплетёнке?
– Куть, ну что ты, будто первый раз замужем. Всё давай! Хоть тифлис свой давай, хоть армяшку. Хрусталь давай! Всё сразу и побыстрее!
Действует здесь джорский принцип: «пиво без водки – мёртвому припарка».
Кутька помнит всех не только по именам, но также и суммы даденных чаевых. И то даже, каким «макаром» они были поданы, причём в мельчайших подробностях. Знает она наклонности каждого, и заранее догадывается по настроению глаз – сколько и чего будет сегодня выпито, и чем будут опохмеляться с утра.
Приходит железный дед Федот Полиевктов – вечный учитель, далеко не бедный человек – скорее наоборот.
Он крепок, ловок и зарабатывает на жизнь исключительным умом.
Ещё он – местная достопримечательность, почти памятник при жизни, – со шляпой, опущенной до половины носа, в стареньком, но когда-то роскошном, камуфляжном австрийском плаще. Хорошо получились бы в бронзе его многочисленные, живописные складки!
Не снимая убора, подсаживается к неразлучной тройке. Для прочих незнакомых посетителей делает вид, что он человек не местный, что не из особо умных, а именно «из этих горьких тружеников», что потеют за столами, вкалывая подыманием бокалов.
Наблюдает за кубиками, скачущими в подносе. Делает уместные и прочего рода подсказки, но чаще молчит.
Жмёт руки за самые удачные и редкостной, борцовской красоты броски. Потрескивают в эти минуты интеллигентские и военные косточки. Ему, как достойному и абсолютно справедливому человеку, любят поручать судейство.
– Я бы тут перекинул. Не явь! – говорит Федот Иванович авторитетным тоном, – но! – тут он обычно делает паузу и поднимает к небу убедительный перст, – решайте сами! Я только эксперт.
Кубик стоит на едва срезанной вершине. Это уникальный случай, и точных правил про это не прописано.
– Юридический казус-морталес!
– Нет, – говорят ему, склонясь коллективом к центру игры, – тут ближе к пятёрке.
– А я говорю: это ближе к двойке ровно на пол-градуса. Потому, что у стола уклон. А полградуса в такой ситуации – несчитово.
Вот так глазомер!
Кто-то приставляет к кубику рёбра ладоней и пытается вычислить градус эмпирически.
От прерывистого дыхания и толкотни спорный кубик шатается, вертится и падает на грань. Выпадает двойка. Но, приходится действительно перекидывать.
– Я же говорил! – удовлетворённо хмыкает Федот. – Старших надо слушать: они ботвы не скажут.
«Ботва» – заимствованное у Долбанека слово. Но, Серж не обижается. Он даже рад, что его лексикон постепенно внедряется в толпу и тем увеличивает собственную значимость.
Дед
