не была готова к тому, чтобы праздновать день, в который родился Лиам после того, как он покончил с собой, поэтому Джейс предложил мне выбрать новую дату. Ту, которая не напоминала бы им о смерти Лиама.
У меня в груди все сжалось. Я едва сдержалась, чтобы не обнять его, ведь что-то мне подсказывало – он решит, будто это жалость, и его дальнейшая реакция не будет приятной.
– Почему ноябрь?
– Седьмое ноября. – Он ухмыльнулся. – И да, ноябрь – лучший месяц в футболе.
Я попыталась понять причину его усмешки, а затем в моей голове пронесся образ Коула на футбольном поле.
– Твой номер на майке. Все называют тебя Счастливой Семеркой.
Он поиграл бровями.
– Потому что так оно и есть.
На мгновение мне показалось, будто он собирается начать разглагольствовать о том, какой потрясающий у него бросок или расскажет о своей статистике, но то, что он сказал дальше, звучало в разы хуже.
– Учитывая, что я – близнец, который пока что жив и все такое.
Вау. Самоуничижение – одно, но это…
Словно его собственная искореженная версия брони.
Как толстая девушка шутит о том, что она тяжелая, прежде чем кто-либо другой сможет это сделать.
Мы поступаем так, чтобы защитить себя, но это только глубже вгоняет нож… Ведь мы признаем, что воспринимаем себя так же, как и все остальные.
Мы признаем, что мы такие же никчемные, какими они заставляют нас себя чувствовать.
Я не могу представить, каково это – быть на месте Коула и потерять своего брата-близнеца, но я знаю, каково использовать кусочки своей личности в качестве щита, чтобы попытаться защитить то, что внутри.
Потому что правда настолько уродлива, что причиняет боль.
– Коул…
– Не надо. – Его голос надломился, словно кончик лезвия. – Не трать свое время, пытаясь исправить меня. Ты только порежешься о мои сраные осколки. – От его взгляда у меня внутри все перевернулось. – И когда это произойдет… я буду с улыбкой смотреть, как ты истекаешь кровью.
Я никогда раньше не встречала человека, которого нельзя было бы спасти, но думаю, что все бывает в первый раз.
Я должна уйти.
Должна забыть этот случайный, странный разговор… и оставить его здесь одного.
Я должна продолжать притворяться, будто не схожу по нему с ума.
Есть так много вещей, которые я должна сделать…
И все же я придвинулась ближе.
– Угрожай мне, сколько хочешь, но я тебя не боюсь, Коул Ковингт…
Я не успела закончить фразу, потому что его губы впились в мои.
О. Боже. Мой.
Клянусь, мой мозг отключился, а сердце пропустило несколько ударов. Вкус у Коула был именно такой, каким я себе его всегда представляла. Пиво, рай… и чистейший плотский грех.
Последнее ворвалось в мой мозг ослепляющим напоминанием. Разорвать поцелуй требовало больше силы воли, чем отказаться от декадентского
