прошло всех тех месяцев с последней подобной ночи. Она радовалась его присутствию всем своим существом, когда они разделили уже иной ритуальный танец, празднуя Единение, переплетаясь душами так, как было доступно немногим даже в этот Праздник. И только потом она почувствовала неуловимую перемену в нём. Сегодня он был отчаяннее, жёстче… опаснее. Его огонь был любящим, но он обжигал. Его Сила вливалась сладостно, но она горчила, словно кто-то уронил в чашу радости тёмные искры печали. Риана спрашивала его языком волшебства, языком той проникновенной нежности, которой Мать Мира одарила каждую из своих дочерей, но так и не получила ответ.
В предрассветных сумерках, когда магия начала угасать, впитываясь в землю и воздух, он оставил её. На этот раз Риана решила последовать за ним, но он ни разу не обернулся. А когда они вернулись к кострам, она потеряла его в толпе и больше не сумела найти.
Прежде чем первые искры Отцова Огня пролились на землю, она вернулась в замок тайными тропами, скинула ритуальный наряд и опустилась на ложе. В дневной части празднеств она почти никогда не участвовала.
Она снова стала привычной Рианой, и внутри болезненно запульсировала тоска по чему-то недосягаемому, которое должно было принадлежать ей, но оказалось забыто.
А ещё, несмотря на все дары волшебства, данные мистической ночью, она не могла избавиться от ощущения, что теряла что-то очень важное.
IV
Иннру, король-друид Валлы, был одним из немногих людей, которые не праздновали ночь накануне Праздника Отцова Огня. Когда-то он уже встретил свою судьбу и больше не искал её среди прочих дочерей Богини. Но искры отзвеневшего волшебства он ощутил в своём госте. Вальтен будто бы стал чуть менее угрюмым, чем обычно. Он даже улыбался каким-то своим мыслям, разделяя с Иннру утреннюю трапезу. Казалось, что-то глубоко взволновало Завоевателя, но волнение это было приятным.
«Интересно, какая из женщин Валлы разделила с ним поток Силы в минувшую ночь?» – подумал король-друид.
Сердце привычно отозвалось болью, когда он вспомнил королеву-ведьму Лиору и её дары. Как тяжело было простить девочке с её лицом и такими же длинными волосами цвета рассветных сумерек то, что она выпила силу матери, чтобы жить. Но Лиора очень хотела, чтобы всё было именно так. Всю себя она вложила в это колдовство. Она боялась, что Риана однажды заблудится на Дорогах Ши, когда они снова позовут её, и больше не вернётся. Сейчас принцесса была лишь бледным подобием своей матери, которой никогда было не подняться до своих сестёр и братьев. В ней почти не горела сила королевского рода Валлы. А та, другая магия, что была сокрыта в ней и которую опасались люди, спала беспробудно, как и пожелала когда-то Лиора.
– Земли Кемрана давно уже не поют таким волшебством, – со сдерживаемой горечью произнёс Вальтен. – Когда я имею честь быть твоим гостем, добрый сосед Иннру, я почти нахожу здесь то, чего мне так не хватает. Это успокаивает
