Точно! Рыхлые листовые пластинки белокопытника – не едят!
Зелёные, шерстистые комки ещё не раскрытых листьев белокопытника лежат по земле, рядом с пеньками от скушенных черешков…
Медведи выкручивают на морские террасы. Здесь уже образовались обширнейшие проталины! Они разъединяются только узкими барьерами снега. Очень сложно идти по следу…
Вот, семейка вывалила на обширную поляну, на которой нет снега. Мы стоим и думаем…
– Следов больше нет!
– Где их искать, дальше?!
– Да – хоть, где! Могли свернуть, буквально на все четыре стороны!
Исползав поляну вдоль и поперёк, мы обрезаем медвежий след по метровой полоске оставшегося снега, по периметру проталины…
– Вот!
– Выходной след! Значит, медведи вышли вот на эту полянку, что перед нами!..
И так – каждый раз!
Я ухожу обкручивать новую поляну влево, Игорь шагает по её кромке, вправо…
– Саш! – вскоре зовёт Игорь, – Они сюда пошли!
– Блин! – в сердцах, чертыхаюсь я.
Я бросаю поиски в своём направлении и возвращаюсь в нужный конец проталины. Игорь, молча, поджидает меня возле одного – единственного отпечатка медвежьей лапы, оставленного на снежной перемычке…
И так, проталину за проталиной, мы кругами обрезаем медвежий след. Всё обрезаем и обрезаем…
Наконец, выйдя на обширный пригорок, мы окончательно теряем след! Хоть вправо, хоть влево… дальше – побережье полностью свободно от снега. Вообще! Буквально, на коленках исползав пригорок вдоль и поперёк, мы беспомощно садимся на нагретой солнцем вершине этого холма.
– Всё!
– Ну. Последние дни троплений уходят! – хмуро констатирую я, – Хочешь – не хочешь, а тропить без снега, люди не способны.
– Было бы чутьё, как у собаки – тогда, другое дело! – отзывается Игорь, – А, так…
Крутнувшись по бугру ещё раз, для очистки совести, в его буреломном закоулочке, мы выходим на медвежью лёжку!
– О! Лёжка!
– Точно, лёжка! – восторгаюсь я.
– Вот, тебе и на! Его величество, случай! – разводит руками Игорь, – Дурняком наскочили! Бывает же, такое!
Наши медведи, оказывается, облюбовали под ночёвку ямку между бугорками, на вершине холма, на границе хвойника. Со стороны открытых террас побережья, лёжка защищена заваленной на бок, сучкастой сухостоиной. А, сверху по склону – прикрыта куртиной густого подроста пихты.
– Смотри! Медведица подстилку сделала!
– Ага! Из прошлогодней соломы вейника. Смотри, как сгребала её! – я тычу пальцем в борозды от медвежьих когтей.
– Ага. Как граблями…
Я вынимаю из кармана рулетку и приступаю к замерам лёжки. Игорь записывает мои показания в дневничок. Первым делом – размеры лёжки. Потом, я замеряю толщину соломенного матрасика подстилки…
– Молодец, медведица! – хвалю я, – Пять сантиметров!
Медведи
