Хэпин хмыкает. В его скользнувших по мне мельком серых глазах я читаю, что он не обманулся моими словами, и понимает, что имела в виду я нечто иное.
На ночь мы устраиваемся в доме градоначальника, который, конечно же, приглашает нас к себе абсолютно бесплатно и с целью убедить в своей доброжелательности и крайней заинтересованности в поимке мерзких тварей. Я действительно собираюсь поймать одну уже этой ночью, улизнуть за уликами, но мои планы рушат одной неожиданной фразой:
– Ли Лунмин, ты ночуешь со мной.
Моя выдержка даёт сбой, и я давлюсь воздухом. Комнаты нам, как и полагается, выделили две, так с какой-такой стати?..
– В городе небезопасно, – учитель, до того стоявший ко мне спиной, разворачивается. – Тебе следует держаться рядом.
– Но ведь… – я запинаюсь, как какая-то школьница. – Я буду за стенкой…
– Твари высокого ранга понадобится меньше минуты, чтобы растерзать тебя, – учитель непреклонен. Он проходит в открытую комнату, и мне не остаётся ничего иного, кроме как зайти внутрь и ругаться про себя.
Дождавшись, пока служанки, косо поглядывая, обустроят на полу постель из одеял и подушек, я разоблачаюсь до нательного белья и скрываюсь под покрывалом. Бай Хэпин устраивается на единственной кровати, и вскоре в комнате слышно лишь его да моё еле различимое дыхание и лёгкий ветерок за стенами.
Луна серебрит внутренние покои богатого дома, из открытых окон доносится запах цветущих персиков. В тепле и мягкости сделанного на скорую руку ложа легко забыться и погрузиться во сны, которые, в такую красивую ночь, должны быть слаще патоки и уютнее дома родного. Возможно, сны Бай Хэпина именно таковы – из моих же давно пропала вся сладость и покой.
Осторожно повернувшись на бок, я подпираю щёку кулаком и смотрю на учителя. Его верхние одежды, как и мои, сложены аккуратной стопочкой на небольшом столике. Мужчина спит на спине, шелковистые волосы разметаются по подушке, тонкое одеяло понемногу сползает каждый раз, когда его грудь вздымается и опускается или же когда он чуть дёргается во сне. Хотя веки его плотно смежены, я понимаю, что стоит мне попробовать покинуть комнату, как он тут же проснётся и остановит меня. Если он поставил себе целью не дать мне выйти – я не выйду. Решил предать – предаст. Решил убить – убьёт!!!
Гневно поморщившись, я откидываю в сторону чёртово одеяло. Разгорячённой кожи лица и шеи касается уличная прохлада. Закатав рукава и охлаждая предплечья, я потираю виски указательными пальцами и бросаю полный ненависти взгляд на Бай Хэпина.
Моему текущему телу восемнадцать. Оно молодое, здоровое, сильное и, вне всяких сомнений, женское. Однако куда учителю, великому совершенствующемуся, господину-куску льда, задумываться о подобном? Ведь, как известно, учитель на один день, отец на всю жизнь. Учителя должно слушать, почитать и уважать. Его нельзя любить.
Я и не люблю! Уже давно не люблю… Тем не менее, такой его вид, домашний и обманчиво
