принесли мой ужин, который я всегда ем в одиночестве. И немного вина, которое помогает мне расслабиться после того, как я долго пишу.
– И кто был этот мужчина?
– Я видел его лишь мельком, когда он прошел мимо моей двери. Я не смог разглядеть его лица, так что не знаю, была ли на нем черная маска, какие носят афразианцы. Но мне показалось, что он один из этих темных злокозненных монахов. Он появился и тут же исчез.
– Темный монах? – теперь Кэл и сам понизил голос до шепота. – Но вы же не видели его лица. Вы уверены, что это был не просто кто-то из других обитателей башни? Скажем, отец Юнипер.
– Отец Юнипер носит белое облачение, – отвечает Даффран. – А мои младшие писцы одеты в синее, как и я сам. Ни у кого из нас нет темных одежд или темных плащей.
– А это не мог быть слуга, разносящий еду?
– В замке запрещено облачаться в серые одежды, – шипит Даффран. – Ведь это цвет афразианцев. Прошу прощения за мой тон, Холт. Вы тут человек новый и не знаете наших обычаев. Ни один из слуг короля Монтриса не может носить серый или черный плащ. Правда, некоторые дамы могут одеваться в черные платья, если им того хочется. Насколько я понимаю, нынче это модно, хотя самому мне это и не по душе. Но кто я такой, чтобы критиковать кого-то из приближенных короля, – прошу вас, не воспринимайте это как хулу.
Он продолжает кипятиться, и до Кэла доходит, что он толкует о нынешней фаворитке короля, леди Сесилии, которая любит носить черные платья и иногда надевает на балы и прочие увеселения маску, украшенную черными перьями. Кэлу приходится перебить писца, чтобы вернуть его к сути дела.
– А что делали вы сами, когда увидели эту… эту фигуру?
Даффран отвечает не сразу. Может, он просто сидел в своем кресле, дрожа, слишком испуганный, чтобы сдвинуться с места?
– Паж принес мне мой ужин, и я спросил его, не проходил ли кто-то мимо него на лестнице. Он сказал, что нет. После того как он ушел, я запер дверь на засов.
– Вы сказали мне, что видели «кое-какие вещи». Вы имели в виду, что видели нечто подобное не один раз?
– Нынче на рассвете я встал, чтобы покормить птиц. – Голос Даффрана дрожит, похоже, это неподдельный страх. – Но когда я спустился по лестнице, то снова увидел темную фигуру какого-то мужчины, он выходил в эту самую дверь.
Даффран показывает на обитую гвоздями дверь башни.
– Вы последовали за ним? – спрашивает Кэл, но ответ ему уже известен. Даффран опускает голову.
– Мне не хватило на это смелости, Главный Ассасин. Всю свою жизнь я боялся серых монахов и сомневаюсь, что я смог бы победить в противостоянии с одним из них. Я стар. Возможно, я вижу то, чего нет. Не знаю. Но если мне кому-то следовало сообщить об этом, то этот человек – вы. Я знаю, что вы сражались с афразианцами и вышли победителем.
– Благодарю вас, Главный Писец, – говорит Кэл, похлопав Даффрана по сгорбленной спине. Старик явно напуган тем, что он видел – или думает, что видел. – Я поставлю перед входом в башню охрану
