пуделя к лестнице, но старый и измученный жизнью кобель сопротивлялся.
Роза увещевала пса:
– Пойдем, мальчик, на наш любимый еврейский этажик… Таки четвертый – не десятый, дойдем потихонечку.
Пудель переставлял больные лапы, но для виду упирался.
– Я дам тебе марсика, – использовала метод пряника Роза.
Пудель пошевелил помпоном хвоста и прибавил скорости.
Открытая дверь квартиры на четвертом этаже вызвала сквозняк, распахнулась даже дверь у соседей. Послышался хриплый женский голос:
– Роза Аароновна, ты здесь?
– Да пришла я, пришла…
– Пришла? Тогда захлопни мне дверь, я волновалась.
Роза исполнила просьбу пнув дверь ногой, и удалилась в свою квартиру. Там достала из холодильника сладкий батончик, отрезала от него кусочек и выдала пуделю:
– Ешь, я слово держу.
Пес сглотнул лакомство и застыл в умоляющей позе, выпрашивая еще.
– Нет! – громко хлопнула дверца холодильника.
Пудель обиженно улегся под столом, утомленно прикрыв глаза.
Роза посмотрела на собаку, вздохнула. Выложив разорванные письма на стол, взяла большую клетчатую сумку и вышла из квартиры.
– Я ушла! – гулко разнесло эхо по подъезду.
Постояв еще немного, Роза начала спускаться вниз. Наверху было слышно, как открылась дверь и с глухим звуком захлопнулась. Роза, довольно усмехнувшись, вышла из дома. Скоро троллейбус довезет ее до ВДНХ, она откроет маленькую будку с надписью «Табак», разложит на витрине многочисленные зажигалки, колоды карт и прочий сувенирный мусор и начнет свой торговый день.
В безденежье девяностых она чувствовала себя нормально: не сказать, чтобы комфортно, но и не бедствовала.
– Роза Аароновна, доброе утро! – услышала она знакомый мальчишеский голос.
– И тебе не опаздывать в школу. Десять утра. Ты почему на улице?
– Так лето же, каникулы!
– А, точно. На вот, возьми, передай матери… А это тебе. – Она протянула мальчишке пачку апельсиновой жвачки.
– Спасибо, Роза Аароновна, спасибо.
– Иди уже отсюдова! – проворчала она, желая избавиться от надоеды.
Довольный подарком, он быстро скрылся из глаз.
– Шалопай…
В середине дня Роза задремала в своей «будке», как она сама ее называла, и ее разбудил настойчивый стук.
– Явились не запылились. – Роза мрачно смотрела на гостей.
Женщина в строгом светлом костюме, в блузке, с большим бантом, завязанным под тремя подбородками, носила на голове прическу в виде пирамиды из долины Гиза. Невысокий лысоватый мужчина с бегающими глазками и высоченный детина в черных брюках и такой же черной кожаной куртке смотрели в крошечное окошко, через которое Роза и вела торговлю.
– Пора, дорогая, вот распоряжение, – прервал томительное
