style="font-size:15px;"> В ванне, сжавшись в комочек, плакала обнаженная девушка. Плакала сильно и безутешно.
Я подхватил ее на руки и понес в комнату.
– Не надо, пусти меня. Пусти меня!!! Я хочу к маме!!! – Элис вырывалась у меня из рук, стала бить меня кулачками по голове и плечам.
– Олеська, солнышко, маленькая моя, ты что? Успокойся, пожалуйста. – Я долго укачивал ее на руках, говоря всякие нежные глупости. Когда она прекратила вырываться и стала просто плакать, я положил обнаженную девушку на кровать, укрыл легкой простынкой (я тоже живой человек!), сел рядом и стал гладить по волосам.
Элис долго хлюпала носом, успокаиваясь, а потом взахлеб стала рассказывать мне свою историю. Не самую странную, но довольно страшную. Именно своей обыденностью. Жила-была простая русская девушка. В простом русском городе. Папа и мама обеспечивали ее всем необходимым, любили и лелеяли. Любила и бабушка, которая жила в этом же городе.
Папа был небольшой начальник небольшой фабрики. Но на жизнь вполне хватало, и на учебу для его дочери тоже. Недорогая иномарка, хорошая квартира, маленькая, но очень уютная дача. Подарок от родителей к окончанию института в виде небольших бриллиантовых сережек и колечка.
Все кончилось в один вечер, когда на отца, маму и бабушку, ехавших на своих «восьми узбеках», напоролся пьяный молодой выродок на здоровенном черном внедорожнике. Выродком оказался сыночек большого районного начальника.
От страшного удара мать и бабушка погибли в машине, отец умер по дороге в больницу.
А богатенького сынка упрятали в больницу как сильно пострадавшего от нарушившей правила дорожного движения встречной машины.
Элис сильно помогли друзья отца. Помогли с похоронами, с поминками. Сама девушка держалась изо всех сил, пыталась остаться сильной, аккуратной и назло всему привлекательной. Но тяжелая депрессия, рожденная страшной бедой, все сильнее сжимала горло.
– Так вот, однажды ко мне пришла моя однокурсница, Томка Гергедава, нарядила меня и потащила по магазинам. Мол, шопинг поможет развеяться. И я встретила в бутике этого ублюдка – довольного, пьяного и смеющегося. Тут мне снесло крышу, и я вцепилась ногтями ему в лицо. Я ему всю рожу ободрала, готова была глаза вырвать. Но меня Томка от него оторвала, вытащила из бутика через заднюю дверь и спрятала у себя дома.
Я считала себя покойницей. Как-то одна девушка в нашем городе просто высмеяла этого, эту… Ну короче, ей через полгода плеснули в лицо серной кислотой. А тут я ему все личико поправила и один глаз повредила. Это мне уже Томка рассказала… Мне точно надо было прощаться с жизнью…
Но отец Томки, Шалва Иосивович, продал мои квартиры, бабушкину дачу и привез меня в Москву. Томка купила «тойоту» и прицеп, собрала все мои личные и ценные вещи, купила этот набор дизайнера, который болтается в прицепе (я все-таки дизайнер по интерьерам!), и меня переправили сюда.
После
