Алайском рынке саженцы абрикосов, персиков, черешен, миндаля, айвы и нектаринов, которые узбеки называют «лысый персик». Уже уходя, приобрел десяток саженцев роз. Поздняя осень – это самый разгар торговли саженцами. Они отлично вызревают, засыпают к зиме, а весной соответственно хорошо укореняются. Все равно дом у меня где-нибудь, но будет. А в том мире, по словам вербовщика, очень тепло. Стоят саженцы недорого, пару-тройку недель во влажной упаковке спокойно пролежат. А в случае чего потом уже посаженные деревья водой отолью. Упаковал я все это в пропитанную глиняным жидким раствором мешковину, сверху замотал еще влажным мешком, завязал целлофаном.
Но вот куда еще больше полусотни тысяч деть? Сразу столько снять не дадут, а то бог бы с ним, с курсом доллара. Да и на фальшивках деньги терять неохота. Перевести вклад можно куда угодно, в тот же Новосибирск, но как снять наличку за то время, которое я там пробуду? Вот задачку задал Анвар Шарипович. Впрочем, кое-что можно попробовать сделать.
Я подошел к телефону. Набрал давно знакомый номер:
– Тетя Роза, здравствуйте. Это Володя Яушкин. Можно к вам зайти?
После ее согласия завел новоприобретенный грузовик и поехал.
Тетя Роза – мать моего мастера, с которым работал на ТАПОиЧе, ташкентском авиазаводе. Когда после развала Союза переворовавший Есик линял в Израиль, я помог ему перевезти кое-что домой к матери, которая жила от нас через три улицы.
– Здравствуйте, тетя Роза.
– Здравствуй, Володя. Извини, что не пришла на похороны твоего деда, я уже настолько древняя, что скоро с ним увижусь. Говори, что тебя ко мне, старой еврейке, привело?
Ухоженная восьмидесятилетняя женщина завела меня в дом. Ее сын старше меня на десять лет, но все равно считался поздним ребенком этой очень уважаемой в махалле женщины. Ее связи, казалось, опутывают весь мир. Именно она советовала деду с бабушкой продать дом и ехать в Россию в восемьдесят девятом. Говорила, мол, Союз скоро развалится. Дед тогда долго смеялся, а зря, как выяснилось.
– Тетя Роза, продайте мне те железки, которые мы с Иосифом вам девять лет назад привезли. Вы же их не продали до сих пор? Они все равно у вас пылятся, а мне нужны.
Тогда я помог разгрузить и спрятать в сарае почти полторы тонны инструментов, если прикинуть, по нынешним ценам тысяч на семьдесят долларов. И это по внутренним, межзаводским ценам, когда производства обменивают инструменты на какой-то другой товар. А по рыночным раза в два дороже.
– Володя, ты пытаешься обмануть старую женщину? Ты знаешь, сколько это железо стоит? И ты хочешь сказать, что имеешь эту сумму? А зачем тебе тогда это железо, если есть такие деньги? Почему бы тогда тебе не уехать в Россию? Ясное дело, в Америку или в Израиль еще лучше, но ведь твоя мама не еврейка, к моему великому сожалению.
– Нужно, тетя Роза. Не спрашивайте, для чего, но мне нужен товар. Ведь деньги – это бумага, которую просто ценят за тех
