песочные часы. Внутри аппарата что-то противно задребезжало, запахло горелыми проводами. Как же ему повезло, что он не подал руль направо. Иначе бы ждала его бесконечная пустыня и полупустая бочка со спивом. Но пронесло, и ещё немного пролетев, потрепанное корыто Чайника грациозно плюхнулось на другом континенте, вблизи небольшого поселения аборигенов.
Привычным движением он приладил к уху незаменимый в бесконечных странствиях переводчик-транслятор языка, способный переводить любую чушь, когда-либо выпускаемую по ветру разумными существами. Вылез наружу и направился к населённому пункту.
– Вась, ты глянь, чё это он себе на ухо нацепил, серьгу что ли? Может голубой? – слова исходили от одного из двух странно одетых особей мужского пола, подходящих сейчас к нему.
– Да не, голубые так не одеваются. Москвич, наверное, – возразил второй.
– Ты рожу его видишь? – спросил первый у второго, с трудом фокусируя резкость. – Кого-то он мне напоминает.
– Агронома нашего?
– Да не. По телеку я этого третьего дня видел. Друг, это не твой трактор за околицей валяется?
– Мой, – честно признался Чайник, а про себя подумал: «Как же я забыл включить маскировку!»
– Вспомнил! Гена, точно Гена. Привет Гена, а я – Вася. А этот дебил – мой товарищ Федя.
«Ну, Гена, так Гена, – подумал Чайник. – Вот и разобрался я с одной шарадой. Местное мнение надо уважать, аборигенам виднее».
О событиях нескольких последующих дней Гена не помнил ничего. То есть почти ничего, поскольку обрывки воспоминаний иногда мелькали у него в голове. Но уж больно фантастические. Вспомнилось, как он вместе со своими новыми приятелями сидел на завалинке и пел тягучие песни о главном. Пели, конечно, они, а он, не зная слов, протяжно подвывал в такт красивым мелодиям. И ещё вспомнилось, но уже совсем непотребное: как полуголые деревенские девки без трусов прыгали через костёр возле его дома. Гена вечерами сильно мёрз, поэтому был вынужден, если позволяли силы, палить его каждый вечер – грелся он так.
Очень скоро в местном сельпо закончилось вкусное земное пойло. Видя страдания братьев по разуму, Гена на свой страх и риск попробовал угостить их чистейшим керосином из бака с горючим. Керосин пришёлся всем по вкусу.
– Отличный самогон, – сделал авторитетное заключение абориген Вася, – забирает!
К концу второй недели Гена перезнакомился уже со всей деревней. Затем с соседней и ещё с несколькими в округе. Народ шёл к нему толпой, звеня трехлитровыми банками. Многие, не в силах донести ценнейший груз до дома, оставались тут же. Подтягивались люди и из местного райцентра. Таким образом, к концу первого месяца своего пребывания в этом диком мире, он стал местной достопримечательностью.
Да, вспомнилось, вдруг. Хвост свой Гена к концу второй недели на Земле обнаружил. Как оказалось, тот всё время торчал у него именно оттуда, откуда и полагалось ему торчать: из его жопы.
«Значит не судьба, – философски
