музей кукол, музей хлеба и даже музей водки.
Торрес смотрел на Марию, бодро вещающую про историю Кремля и мысль о том, что девушка сознательно играет в грязные игры своего отца, показалась ему бредовой. Не похожа Матрёшка на коварную и алчную соблазнительницу. В вязаной шапке со смешным помпоном, замотанная большим шарфом, в светло-бирюзовом пуховике и замшевых угги с меховой оторочкой она смотрелась совсем как подросток. Куда уж ей до стратегических планов по инвестициям! Скорее всего, Мария сама не понимает, чего добивается и на что провоцирует её отец. Хотя, кто знает? Может, невинная ангельская внешность всего лишь образ, призванный усыпить бдительность матёрых партнёров по бизнесу Залесского.
«Возможно, я не первый, кого Матрёшка «выгуливает» по Москве», – от этой мысли Алонсо стало не по себе. Подозрительное чувство, отдалённо напоминающее ревность, зашевелилось в душе Торреса.
– Прям и не знаю, что выбрать, – хмыкнул испанец. – Давай сначала пройдёмся по вернисажу.
От обилия сувениров у иностранца разбегались глаза. Предприимчивые торговцы наперебой зазывали к себе в лавочки, заманивая скидками и «эксклюзивными» товарами. Вообще, Алонсо не был поклонником всякой дребедени, которую туристы обычно привозят из путешествий, но сегодня не устоял.
Очень быстро испанец стал обладателем шапки-ушанки, набора хохломских ложек, жостовского подноса и чашек с гжелевской росписью. Он совершенно не представлял эти предметы в интерьере своего дома. Покупал скорее, поддавшись азарту. А потом и вовсе решил, что раздарит сувениры друзьям и родственникам.
Когда же очередь дошла до матрёшек, вот тут Торрес заметно напрягся. От многообразия вариантов не знал, какую выбрать. Оказалось, каждая деревянная кукла имеет своё уникальное лицо. А иностранцу сначала казалось, что они все одинаковые.
В итоге, Алонсо купил целых три штуки. Особенно, испанцу понравилась та, что, по его мнению, была похожа на Марию. С большими голубыми глазами, румяными щеками и, разумеется, в цветастом платке, напоминающим тот, который был на девушке, когда они ездили в монастырь. Торрес решил, что непременно оставит эту матрёшку себе. Но Маше, естественно, он ничего не сказал.
– Предлагаю пообедать в ресторане русской кухни, – произнесла Мария, когда они, увешанные пакетами, подошли к машине. – А поужинаем дома, как вчера.
При упоминании вчерашнего ужина Алонсо нервно дёрнулся, но вовремя взял себя в руки.
– Как скажешь, – безразличным тоном ответил мужчина и подумал, что сегодня он откажется от десерта. В прямом и переносном смысле этого слова.
После обеда, состоящего из традиционного винегрета, солянки и мясного рагу с гречневой кашей, Мария повела Торреса в Третьяковскую галерею. Отстояв приличную очередь на входе, пара с удовольствием погрузилась в мир изобразительного искусства. Алонсо любил живопись. Ему, действительно, хотелось побывать в одной из самых известных галерей в мире.
Затем испанец и Мария отправилась на Старый Арбат. На улице уже совсем стемнело.
