Залесских. Хуан отказался ехать в Москву. Ему больше нравилось проводить время с Эльвирой в спальне, нежели восторгаться достопримечательностями столицы.
В глубине души Мария испытывала радость о того, что проведёт время в Москве вдвоём с Алонсо. Приказы отца были здесь ни при чём. Немногословный спокойный испанец нравился девушке с каждым днём всё больше. Маша с удовольствием вдыхала утончённый цитрусовый парфюм мужчины. Кровь быстрее бежала по венам, когда Торрес улыбался девушке. Иногда ей казалось, что он смотрит на неё по-особенному. С теплотой и нежностью.
Столица встретила Машу и Алонсо ужасными пробками, шумом и суетой. Водитель отвёз пару в центр города. Торреса впечатлил масштаб Красной площади и сам Кремль. Иностранец с интересом рассматривал купола Собора Василия Блаженного и даже хотел зайти в Мавзолей, но тот был закрыт для посетителей. Испанец удивлялся смешению эпох и культур в российской столице. Противоречия, поджидавшие Алонсо здесь на каждом углу, вносили сумятицу в мысли.
– В Испании никогда бы не стали беречь символы предыдущего политического режима, – сказал Торрес Маше, когда они зашли в кофейню, чтобы передохнуть и согреться. – А у вас до сих пор чтят советских вождей и одновременно возводят церкви, которые эти самые вожди уничтожали.
– Ну, это же просто дань уважения истории, – пожала плечами Мария, делая глоток облепихового чая.
– Борис говорил, что ты жила в Испании. Правда? – Алонсо медленно размешивал сахар в чашке с кофе.
– Да, я там училась два года, – кивнула девушка.
– Ты хоть раз видела памятники Франко или его приспешникам? Слышала, что люди с восхищением вспоминают о временах фашизма?
– Но у нас-то не было фашизма, – резонно парировала Мария.
– Нет, – согласился Алонсо. – Только тоталитаризм. По мне, так это одно и тоже.
Маша промолчала. Политика и история не были сильной стороной девушки. Она выросла в тепличном мире, где правила устанавливал её отец. Никогда не знала лишений и голода. И всё о чём мечтала, так это о любви и тихой жизни.
– Я думаю, разрушение не может принести ничего хорошего. В России есть много людей, которым дорого советское наследие. Было бы неправильно насильно искоренить его. Мир хорош в своём разнообразии, – наконец, произнесла Мария.
Торрес посмотрел на девушку с долей удивления. В принципе, мысль, которую пыталась донести до него Маша, была очень разумной. Но с другой стороны, испанец знал, что в реальности такие идеи нежизнеспособны. Всегда кто-то подавляет кого-то. А мирное разнообразие – всего лишь иллюзия.
– А что ты изучала в Испании? – сменил тему испанец. Ему не хотелось быть тем человеком, который разрушит мир розовой сладкой ваты, который царил в голове Марии.
– Конструирование и моделирование одежды.
– О! Так ты дизайнер? – снова удивился Алонсо. До этого момента он не задумывался, что у Маши может быть какая-то профессия.
– Да, я – модельер, – девушка
