города Аркаим связывается с именем первого правителя ариев. Всего насчитывают свыше дюжины ветвей арийского древа, а местом проживания древних ариев считают, помимо Ирана, также Персидскую державу, Индию и Китай.
До нас дошли две редакции Авесты. Первая представляет собой сборник молитв на так называемом сакральном авестийском языке. Эти молитвы и сегодня читаются зороастрийскими (парсийскими) священниками во время богослужений.
Вторая редакция предназначена не для чтения, а для систематического изучения.
Авеста датируется периодом перехода древнеиранских племен к оседлому образу жизни, а также обособления иранских племен от индийских, скифо-сарматских и других индоевропейских народов. Еще до раздела индийских и иранских ариев сформировался культ Митры (божества договора), сложилось понятие истинного порядка (авест. – «аша», древнеперс. – «арта», древнеинд. – «рта»). В Авесте нашли свое выражение идеи о необходимости обеспечивать мирные условия существования оседлого скотоводства и земледелия под началом сильной власти путем решительной борьбы с соседями-кочевниками, о святости постоянной борьбы с врагами, борьбы добра со злом, правды с ложью, а также проповедь единобожия.
Общинный земледельческий быт породил расслоение на владельцев движимого и недвижимого имущества, имущественный обмен дал жизнь договорным формам – устным, ритуальным (с рукопожатием) и др. За неисполнение договора полагалось телесное наказание шипом (за обман в устном соглашении ударов следовало в два раза меньше, чем за обман в договоре с рукопожатием). Обязательства подкреплялись клятвой, договоренность почиталась высоко – она обязывала к верности, которая одинаково признавалась не только для праведника, подчиняющегося религиозному закону, но и для злодея.
Древние иранцы считали, что существует закон природы, согласно которому солнце движется равномерно, равномерно происходит смена времен года и тем самым обеспечивается порядок в окружающем мире. Этот закон известен индоариям как рта, в авестийском языке ему соответствует слово «аша». Считалось, что аша руководит поведением человека; таким образом, аша воспринимался в двойном значении – как порядок в вещественном мире и как справедливость, истина и праведность в добродетельном поведении людей. Добродетель считалась принадлежностью естественного порядка вещей, а порок, зло и ложь – нарушением такого порядка.
Различались торжественная клятва, по которой человек обязывался делать или не делать что-либо, а также соглашение, или договор, по которому две стороны договаривались о чем-либо. В обоих случаях считалось, что в произнесенной клятве-обещании таится сила. «Эта сила считалась божеством, которое будет содействовать и поддерживать человека, верного своему слову, но оно же поразит жестоко лжеца, нарушившего слово».
Среди преступников различали виновников в приобщении верующего к другой вере, в причинении вреда побоями, в мужеложстве, в действиях против собаки, охраняющей стада и дом. Особо почтительным
