не только лишением медицинской практики, но и судебным преследованием. Он уже оказывал вверенному мне жандармскому управлению некоторые услуги щепетильного свойства, и никоим образом не заинтересован в предании их гласности. Проверка показала лояльность Малышева, а также полную готовность к оказанию любых требуемых от него услуг.
– Понятно. Но из разумной предосторожности я бы рекомендовал после проведения первого этапа операции отправить этого доктора куда-нибудь подальше. С ревизией в глухой уезд, что ли…
– Слушаюсь! Будет исполнено! Разрешите продолжить?
– Давайте. Тьфу, ну и сигары у вас, милейший! Веником пахнут, дрянью какой-то…
– Извините, но здесь, в провинции…
– Ладно, знаю! Итак?
– По существующим правилам, больные и слабосильные арестанты будут выделены в особую команду и отправлены в больницу. Пешим порядком, под конвоем – ходячие. И в тюремных возках – совсем хворые и немощные. Доктору Малышеву мной даны указания производить осмотр арестантов весьма критически и, по возможности, не увеличивать число пациентов больницы числом свыше 4–5 человек. Это даст возможность поместить всех больных в специально выделенную больничную палату с крепкими решетками на окнах и ограничить надзор над ними больничными сторожами, без привлечения тюремного персонала.
– Что ж, разумно, разумно. А как вы предлагаете произвести подмену?
– Местная пересыльная тюрьма располагает всего двумя возками для перевозки арестантов. Один из них, ввиду поломки, мною же и организованной, сегодня был отправлен для починки в каретный сарай местной пожарной части, где доверенными людьми и была произведена совершенно незаметная реконструкция внутренней части возка.
– Насколько незаметная? – перебил Судейкин. – Милейший, больше внимания мелочам! Именно мелочи губят порой сложные многоходовые операции!
– Не извольте беспокоиться, господин полковник! Изнутри тюремный возок, как известно, разделен надвое глухой продольной стенкой. И арестанты, помещенные каждый в свою половину, не имеют возможности видеть друг друга. Наш арестант будет помещен в правую половину возка, а левая перед самой отправкой будет признана непригодной для другого арестанта ввиду поломки дверного запора с означенной стороны. Таким образом, наш арестант будет отправлен в больницу один. Якобы один – ибо в «непригодной» для перевозки половине будет заранее укрыт его подменщик. В пути следования наш арестант и его подменщик поменяются местами через специально сделанный и тщательно замаскированный лаз. И в больницу будет препровожден, таким образом, подменщик. «Пустой» же возок снова отправится в пожарную часть для починки. Там все следы «реконструкции» будут уничтожены, и возок вернется в прежнее свое состояние. Кучер, разумеется, тоже мой доверенный человек. Приняты меры к тому, чтобы в каретном сарае пожарной части в тот час никого не было – кроме ожидающих
