крепко прижимали их к креслам, суматоха закончилась, световые индикаторы сигнализировали о запрете покидать свои места. Скрытые от глаз динамики зазвучали четким мужским голосом:
– Говорит капитан Лейман. Всем пассажирам, рад вас приветствовать на Пионере, борту ПС1709 крейсера типа «Волан». Через минуту, сразу после запуска Планковского времени, мы выполним прыжок, вы сможете покинуть свои места, как только услышите соответствующий сигнал. В случае тошноты, или иного недомогания, настоятельно рекомендую обратиться к мед персоналу.
Щелчок, голос сменился глубоким женским:
– Внимание. Внимание. Внимание. Внимание. Внимание. Прыжок будет выполнен через десять…
Тяжёлый удар мигрени едва не заставил парня потерять сознание. В его памяти всплыл образ отца.
– Интересно, – подумал он, впиваясь пальцами в пластификат ручек. – о чём думал отец, тогда, пятнадцать лет назад, отправляясь в первую, межгалактическую экспедицию… Её считают самым большим провалом, страшной трагедией, но мне до сих пор не вериться, что отца больше нет.
Перед глазами парня всплыла его комната, такой какая она была тогда, той ночью, когда он видел отца в последний раз. Он лежал в своей кровати, папа подошёл и сел возле неё на колени.
– Лёва… – голос его звучал виновато и тревожно. – Мне нужно улететь.
– На долго? – тревога отца мгновенно упала на мальчишку и на глазах заблестели слёзы.
– На долго парень, на долго. – он подхватил сына на руки и обнял его так крепко как не обнимал, наверное, никогда. – Береги мамочку. Ей тяжело. И сестричку.
– Хорошо.
– Позаботься о них, обещаешь?
– Обещаю. – совсем уже рыдая отвечал он.
Уходя отец остановился в дверях:
– То кольцо что ты у меня стащил, я знаю оно у тебя, храни его. Для общего взгляда оно обычно, но ты ведь знаешь, оно особенное, волшебное, верно? Люблю тебя львёнок.
Потом отец зашёл в комнату к малютке сестре, потом они долго спорили с мамой на кухне. После она кричала, кричала что ненавидит его и никогда не простит. Звук бьющейся посуды поднял мальчишку с кровати, он хотел остановить эту ссору, он вбежал на кухню, но ссоры уже не было, мама сидела на руках у отца и тихонько плакала. Малец вернулся в свою комнату и в окно наблюдал как мать, босая, стояла на холодном асфальте и окаменев от безысходности смотрела на отдаляющиеся габариты авто. Больше они никогда его не увидят. Соседи скажут – он продал себя. В этом есть смысл, контракт был подписан на десять лет, жалование, по желанию капитана Николая Мирного, было перечислено на счёт его жены, единым платежом. Если он и продал себя, то весьма недурно.
Весть о провале миссии была для них с матерью страшной, угнетающей, и ожидаемой. Первопроходцы редко доживают до старости.
– Разве так всё должно происходить? – крикнул кто-то из инженеров, но слова его были проглочены гулом, хлопком, ударившим по барабанным перепонкам.
***
– Девя-я-я-я-ть. – затянул голос в
