также информирования населения о преступных действиях рейха в некоторых уже оккупированных им странах».
Так и было на самом деле. В советских газетах, в сообщениях по радио не было и намека на приближающуюся опасность, на необходимость глядеть в оба. А от тайн высокой политики мы, повторяю, были далеки.
Но почему теперь, говорю я себе в который раз, когда рассекречены архивы и опубликованы многие документы, убедительно объясняющие поступки и решения тогдашнего советского руководства, об этом молчит пресса?
Кстати, считаю что в самый раз вспомнить о советско-германском договоре 1939 года, который принято называть договором Риббентропа—Молотова.
Вот что о нем писал авторитетный политик и государственный деятель Уинстон Черчилль:
«Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии… В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи.
В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой мировой войны… Если их политика и была холодно расчетливой, то она была в тот момент также в высшей степени реалистичной».
Юлий Квицинский, цитируя эти слова, резюмирует: «Иначе говоря, окажись тогда наши западные союзники на месте СССР, они действовали бы точно так же или еще более холодно и расчетливо». И добавляет: «Советский Союз не продал в 1939 году душу дьяволу. Он сел играть с чертями в карты и обыграл их».
Я полностью разделяю этот вывод, более того, согласен с ним и другими аналитиками в том, что не будь этого договора, могло не быть и Победы 1945 года. Представьте себе, что танковые колонны гитлеровцев ударили не из района Бреста и Белостока, которые отстоят от Москвы на тысячу километров, а с рубежей у самого Минска, что на триста километров ближе к советской столице.
Вспомнить об упомянутом договоре меня вынуждает и такое обстоятельство. Одним из основных положений дискуссий вокруг него является плач о том, что Сталин и Гитлер «разделили Польшу, ставшую бедной жертвой двух тиранов».
И здесь меня удивляет позиция белорусских историков. Точнее, ее отсутствие, в лучшем случае поддакивание одной из сторон или молчание. Их не задевает даже тот факт, что из контекста дискуссий вокруг договора выпал… белорусский народ. Его как бы не было в то время. А ведь он до этого договора был разделенным, поскольку Польша в 1920 году оккупировала почти половину белорусских земель.
Так разве воссоединение целого народа ничего не стоит и в споре вокруг того договора? Неужели есть у кого-то стопроцентные основания утверждать, что
