style="font-size:15px;"> – Не бойся, девочка, это только в первый раз не много больно. Никуда не отпущу тебя. Мы останемся здесь.
Аля, упокоилась в его объятьях, первый шок прошел, она вдруг ощутила, что внутри нее что- то безвозвратно поменялось, и она вкусила настолько запретное, о чем даже думать запрещалось в их семье.
Глава пятая «Продолжение не следует»
С того вечера на турбазе прошло уже полгода. Как Аля прожила их, она не понимала, потому что после коротких ноябрьский каникул для нее начался настоящий ад.
Мать Али, конечно, узнала, куда и с кем она ездила, и наказание последовало неминуемо в виде безобразного домашнего скандала, ее называли шлюхой и проституткой, влепили несколько пощечин и закрыли в комнате без права подходить к домашнему телефону.
Аля слышала несколько звонков, и злой ответ матери, поднявшей трубку:
– Она не хочет говорить с тобой. И вообще, как у тебя хватает совести сюда звонить, паршивец? Ты в курсе, что она несовершеннолетняя? Я разберусь, чем вы там занимались!
Аля била кулаками в закрытую дверь и просила выпустить ее, чтобы ей дали возможность поговорить с Сергеем, но на ее стуки и крики никто не обращал внимания.
Она рыдала навзрыд и размазывала слезы по лицу, разметавшиеся волосы липли к мокрым щекам.
Наконец дверь распахнулась, на пороге стояли мать с отцом, вид у них был такой, что лучше бы они не заходили. Но вместо привычного страха у Али внутри шевельнулась злоба, перерастающая в ненависть. Она закричала:
– Уйдите отсюда! Закройте меня! Я не хочу вас видеть!
Мама переменилась в лице и пошла красными пятнами, глаза недобро сверкали:
– Да как ты с матерью разговариваешь, шмакодявка! Обманула меня, знала прекрасно, что никогда не отпущу на турбазу с этой компашкой! Да ты…
Отец остановил ее, отодвинул за себя, и вытолкнул совсем из комнаты. Он плотно закрыл дверь и спросил:
– Аля, что с тобой происходит?
Она посмотрела на уставшее лицо отца, и пожалела его, наверное, он не спал и выглядел бледным.
– Папа, прости, я не хотела, чтобы вы скандалили из- за меня.
Он погладил ее по голове:
– Ты влюбилась дочь?
Аля замерла, как будто ее уличили в чем- то грязном и непотребном, но потом выдохнула, и, набравшись смелости, сказала:
– Да, папа. Я его люблю.
Отец на ее удивление не стал читать лекции о том, что ей всего четырнадцать, и что не хорошо обманывать. Он просто гладил ее по волосам и молчал, задумавшись о чем- то своем.
Аля просидела под домашним арестом несколько суток. И каждый день она отрабатывала свой романтический поход либо уборкой в квартире, либо стиркой, либо еще чем- то полезным. Ее мама называла это трудотерапией, способствующей выбиванию дури из головы.
К телефону подходить запрещалось. Она вздрагивала от каждого звонка, и сердце начинало
