Социальное обучение иногда называют второй наследственностью[29]. Первая – это, разумеется, наши гены, которые мы физически перенимаем от наших предков. Обычаи и традиции тоже передаются от старших поколений к младшим, но им необходимо учиться. Гены и культура – две формы наследственности, и обе они эволюционируют[30].
В Тихом океане исследователям довелось увидеть два разных клана в один день лишь однажды. По словам Шейна, саморазмежевание между ними почти абсолютно. Мы, люди, способны понять, как это – видеть сходства и различия, которые не имеют никакого отношения к генам. Распознавание «своих» и «чужих» основано на том, чему вы научились у своей семьи и своих друзей, когда росли среди них. Если бы вы росли в другом месте и в другом окружении, вы бы стали частью другой культуры. В этом смысле главная особенность культуры в том, что она условна.
Культурные общности кашалотов – единственные группировки такого рода, существующие в трансокеаническом масштабе. Везде, где только изучали этих китов – на Галапагосах, в Индийском океане, в Мексиканском заливе, на Канарских и Азорских островах, в Саргассовом и Средиземном морях, в Бразилии, на Гавайях и на Маврикии, исследователи отмечали взаимное притяжение внутри кланов и отторжение между ними. Члены клана объединяются – а кланы, соответственно, разъединяются – признаками клановой идентичности. И Шейн особо это подчеркивает: «Все их существование подчинено делению на "мы" и "они"».
В значительной мере то же самое можно сказать и о нас. Подобное осознание себя как личности среди других знакомых личностей, такое многоуровневое восприятие идентичности считается большой редкостью в животном мире, если не брать в расчет человека. Правда, не так уж многих животных мы изучали достаточно глубоко. Например, нам известно, что все это есть у разных китов. И у летучих мышей тоже существуют похожие способы идентифицировать себя и сородичей и сообщать о своей принадлежности к определенной локальной группе. Но раз это явление встречается у столь разных существ, как кашалоты и летучие мыши, то мы вправе задаться вопросом: «Так, может, оно присуще и всем, кто между ними?» Скорее всего, нет, не всем. Но вполне вероятно, что между китами и летучими мышами есть немало других животных, способных индивидуально распознавать сородичей. И я надеюсь, что скоро мы о них узнаем.
На самом деле в какой-то степени это есть и у собак. Они хорошо знают, кто есть кто и кто входит в их социальную единицу. Когда мы с женой отправляемся на прогулку по пляжу, спустив наших собак, Чулу и Джуда, с поводков, они общаются с другими собаками и подбегают поздороваться к дружественно настроенным к ним людям. Время от времени они затевают игру с другими псами или позволяют погладить себя кому-нибудь из прохожих. Но если я просто продолжаю идти, они держатся вместе, ждут друг друга, а потом догоняют меня. Они никогда не делают попыток уйти с кем-то другим, будь то собаки или люди. То есть они понимают
Whiten, A. 2017. "A Second Inheritance System: The Extension of Biology Through Culture."
Mesoudi, A. 2017. "Pursuing Darwin's Curious Parallel: Prospects for a Science of Cultural Evolution."
