Слава, – заговорил он мрачно, – и зачем ты пытаешься убедить себя в том, что ненавидишь меня, в то время как тебя трясет от желания оказаться у меня в руках. Но если не хочешь мне рассказывать правду – заткнись… и садись есть.
Я не стала перечить. Прикрыла расслаблено глаза на секунду и прошла к стулу и растеклась по нему от усталости. Ноги никогда не ныли в каблуках, а тут отозвались таким напряжением, что я не выдержала и тут же стянула туфли.
– Дай вина.
– После еды, – поставил он передо мной тарелку.
Я демонстративно схватила ролл с лососем, запихала в рот… и зажмурилась от удовольствия. Черт, как же вкусно! Сколько я не могла это себе позволить? Долго. Даже не заметила, как он поставил мне бокал с вином.
– Чай сразу?
– Угу, – промычала.
Не нужен мне чай, но заставить мужчину снова отвернуться к разделочному столу очень хотелось. Мне было и спокойней, и тревожней одновременно, когда взгляд упирался в его широкую спину.
– И как у тебя год прошел? – взялась я за бокал.
Я только сейчас вспомнила, как у него на кухне все продумано. Чая с пакетиками там не найдешь. Чайник, разная заварка, чашки разных калибров. Когда мы познакомились, и он привел меня домой, я повадилась заваривать какой-то белый чай в чашке. Давид тогда ни слова не сказал, да и сейчас тоже. Заварил мне того же самого. Это позже я узнала, сколько этот чай стоит, и что его так пить не принято.
– Нормально, – отозвался он. – Даже увлекательно… Я раскопал всю твою жизнь от детского садика до ограбления миллионера Высотского…
– Ох ничего себе! – поболтала я вином в бокале. – И как она тебе? Моя жизнь?
– Я не собирался ее оценивать. – И он поставил чашку передо мной и тарелку с кумкватом. – Я хотел тебя найти.
– Многие хотели, как ты понял, – усмехнулась я.
– Да, – ответил он многозначительной усмешкой.
– И как мы дальше будем? – нарочито бодро поинтересовалась. – Думаешь сделать из меня домохозяйку?
– Я сам неплохо справляюсь с домашним хозяйством.
Он сел рядом, а я только тут заметила, что он и себе сделал чай. Точно такой же, как и мне.
– Этот чай же так не пьют, – заглянула я в его чашку. Он промолчал, наградив меня хмурым взглядом. Видимо, теперь он пьет так. – Ты не сможешь со мной жить, Давид.
– Я просил тебя заткнуться на сегодня, – беззлобно напомнил он, берясь за ручку кружки.
И что-то подсказало, что он уже перетек в ипостась того глухого оборотня, с которым я встретилась сегодня. И снова этому способствовала я. Его куртка вдруг показалась неуютной, хотя до этого момента я и не помнила, что сижу в ней.
– В ванную пойдешь? – пристально посмотрел он на меня.
И будто не про ванную спрашивал, а уже совсем про другое. Хотя что тут спрашивать? Я помню, каким голодным он может быть. Но год назад он был чертовски занятым начальником участка. А теперь – год сплошного голода. Уснуть мне
