Способ лечения не понравился, но это и неудивительно.
– Митар требовал нас к себе, как только ты придешь в себя. – Кристоф сделал шаг вперед, и мы оказались непозволительно близко друг к другу.
Я вдыхала горьковатый аромат его туалетной воды и под шлейфом парфюма чувствовала и другие запахи. Нагретый металл, немного мяты и тонкая кофейная нотка.
– Полжизни за кофе, – ляпнула я, не успев поймать себя за кончик языка.
А он, ничуть не смутившись, расстегнул куртку и вытащил плоскую флягу.
– Кто-то носит коньяк, а кто-то всегда горячий и свежий кофе. Я, признаться, стал немного зависим от этого напитка.
– Мне еще не доводилось пить кофе из фляги, – честно сказала я и решительно отвинтила крышку, – но хуже от этого он не становится. Тина сказала про корзинку сладостей.
– Я смог спасти только шоколадку, – рассмеялся Кристоф. – Гамильтон проворчал что-то о том, что ему нужно устраивать личную жизнь, а потому тарталетки пойдут на строительство новой ячейки общества. Этого я совсем не понял.
– Тарталетки?
– Я хотел позвать вас на пикник, – Кристоф пожал плечами, – и сложил все в одну корзину. Стоило бы подумать, но я не смог.
Рассмеявшись, я приняла предложенную руку:
– Думаю, сладостями нас накормят у Митара. Портал?
– Тиль-таэль заменяет Гамильтону ошейник, – покачал головой Кристоф, – придется идти пешком.
– Ну, погода на улице просто прекрасная.
Мы шли неспешно, самым кружным путем, но дом Митара все равно встал перед нами преступно рано. Я… Я не хотела прерывать наш разговор. Не хотела отпускать его руку. Ничего не хотела, но, к сожалению, желания не всегда имеют значение.
– Доброе утро. – Постучав, мы вошли в дом.
Вот только встретили нас тишина и полумрак. Мы заглянули на темную кухню – никого.
– Может, потом зайдем? – осторожно произнесла я.
– Да, – кивнул Кристоф, – видимо, я неправильно…
– Все вы правильно поняли.
Голос Митара застал нас врасплох.
Резко повернувшись, я увидела старого мага и охнула. Он будто постарел сразу на десяток лет.
– Что случилось?! – резко спросила я.
– Помимо отравления – ничего. Тария слегла. – Он, тяжело опираясь на старую трость, прошел на кухню. – Она выбросила из дома все припасы, а после заперлась в спальне. Плачет, никого видеть не хочет. Винит себя во всем.
– Глупости, – рассердилась было я и тут же сникла, представив, что это моими печеньками были бы отравлены друзья. – Ненавижу этого мерзавца. Он разрушает все, к чему прикасается! Кристоф.
Резко повернувшись, я вцепилась пальцами в его куртку.
– Кто-нибудь заводил с тобой разговоры о необходимости присмотра за Окраинами? После смерти моего отца?
– Это обсуждалось, разумеется, – он накрыл мои руки
