этим обменом.
Прохор сел поудобнее. В зеркале отразилось солнце, и стало больно глазам. Тогда он повернул его так, чтобы видеть в нём Маринку. Она по-прежнему болтала ногами и с грустью смотрела в чёрную воду.
В зеркале мелькнула тень.
Прохор зажмурился и, прежде чем открыть глаза, учуял аромат жареных блинов.
«Хорошо дома», – прошептал он, но вспомнил грустные глаза Маринки и подумал, как она там, в отражённом мире.
Прохор и горшок
Прохор спать не мог, только глаза закроет, видит Маринку печальную у пруда, поэтому и взял он снова зеркальце, да и не заметил, как уснул.
Вдруг слышит крики какие-то, глаза открывает, выходит на лестницу и видит: Степан в подпоясанном кафтане бегает вокруг стола с прутом, а от него в замызганной рубашке – взлохмаченная девчонка.
– Ах ты, дрянь! – орёт Степан. – Никакого тебе базара не будет. А вернусь и не убрано…
Тут Маринка добежала до окна и прыг в него с криком: «Сам и убирай!»
– Пеняй на себя! – погрозив кулаком, крикнул Степан.
– И чтоб ужин на столе! – вдогонку крикнула Варвара.
Прохор вытер со лба пот.
«Чего только в отражённом мире не насмотришься»
Где искать Маринку, он сразу догадался и помчался к пруду. Так и есть. Девчонка сидела на валуне и мочила ноги в чёрной воде.
– Доброго утречка, Маринка, – начал Прохор.
Та подняла голову, нахмурилась.
– Чего тебе опять? Убежал тогда и зеркало бросил, будто испугался. А кого? Себя что ли? Вроде не шибко и страшный.
Прохор почувствовал, что краснеет, но не ответил, руками только развёл. Откуда ни возьмись появилась кошка, жёлтые глаза так и впились в него.
– Ну, давай скажи ещё, что ты домовой, – пробормотала она.
– Здравия тебе, Котофеевна, – ласково сказал Прохор, пытаясь вложить в голос мысль, что он не такой дурачок.
Маринка засмеялась, отчего её немытое лицо посветлело.
– А я видел, как ты из дома бежала. Случилось чего?
Девчонка махнула рукой.
– Я помочь хочу, – сказал Прохор, ломая в пальцах сухую веточку.
Маринка уставилась на воду.
– Никто мне не поможет, – пробурчала она себе под нос, и у Прохора в груди защемило что-то. Он подошёл к девчонке и руку ей протянул.
– Моя бабушка говорила: «Без порядка всякое дело шатко». Надо только начать, и всё наладится. Вот увидишь. Идём-ка.
Девчонка упиралась, но от Прохора не так-то просто было отделаться, так что она спрыгнула с камня и поплелась к дому.
Родители Маринки уже уехали на базар, а значит, у домового было время до вечера. Войдя в горницу и осмотрев хозяйство, Прохор потёр ладони.
– Ну что? – подмигнул он Маринке, которая, казалось, и знать не знала, с чего начать. – Давай-ка плясать от печки.
Сняв заслонку, он заглянул внутрь.
– Апчхи!
