Вы сделали фотку с моего мобильника? Ух, ты! Здорово получилось! – восхитилась я. – А свинюшек не распечатали? У меня там в «Моих картинках» такие поросятки сфотканы славные, просто душечки, они та-ак нежно целуются!
Тут я по выражению лица следователя поняла, что поросячья эротика его не очень интересует, во всяком случае, в данный момент, и потому вернулась от аморального свинства к вполне нравственной теме троллейбусной каллиграфии:
– Вы ищете тот расписанный троллейбус?
– Мы ищем того, кто его расписал.
– А зачем?
Этот простой и естественный вопрос Ивана Ивановича почему-то затруднил.
– Ну... Должны же мы кого-то искать! – подумав, несколько неуверенно сказал он.
– Логично! – горячо одобрила я. – Милиция всегда кого-то ищет!
Некоторое время мы с товарищем Красиковым преувеличенно доброжелательно смотрели друг на друга. Мое терпение иссякло быстрее, а с ним испарились и хорошие манеры.
– Короче, в чем дело? – не выдержала я.
Дело оказалось серьезное, серьезнее некуда, – об убийстве! Ахая и охая, я выслушала скупой рассказ Ивана Ивановича о том, как наша бабуля с Раисой Павловной искали в лесочке встречи с автором троллейбусного послания, а нашли мертвую женщину.
– Кто она? Я ее знаю? – спросила я.
– Было бы здорово, – сказал следователь и тихо вздохнул. – Боюсь, узнать, кто она такая, будет очень непросто. Вся надежда только на вашего будущего мужа и его коллег-экспертов.
О работе Дениса Кулебякина и его коллег-экспертов я знаю главным образом из детективных романов и бульварных газет, которые неутомимо муссируют подробности жутких преступлений и кошмарных ЧП. Я с дрожью вспомнила пугающие сюжеты и по возможности осторожно сформулировала вопрос:
– Видимо, в лесополосе нашли не все? Не целое тело, я имею в виду?
– Нет, тело-то нашли все, но вместе с ним нашли еще два центнера застывшего цемента, – скучно ответил следователь. – И тело неизвестной женщины нашлось как раз внутри глыбы, снаружи остались только фрагменты.
– А...
Я открыла рот и замолчала. Это что же такое должно было остаться снаружи, чтобы стало ясно, что внутри мертвая женщина?! Спросить я постеснялась, но многоопытный следователь угадал не прозвучавший вопрос и любезно ответил:
– С одной стороны глыбы торчали пальцы ног со свежим педикюром, с другой – крашеный локон.
– Уже кое-что! – приободрилась я. – По лаку и краске есть мизерный шанс выйти на педикюршу и парикмахершу! Какого цвета локон?
– В природе такой бывает только у тигров.
– Что?!
Я снова потеряла дар речи. Слова «тигровый локон» и «парикмахерша» соединились в моем сознании так естественно, что я зримо увидела недавнюю картину: вот Зяма с гвоздичками наперевес стоит у гроба, а рядом с ним нервно переминается и что-то таинственно шепчет тощенькая дамочка с волосами,
