е приходил. Скорее наоборот, сознание неумолимо прояснялось и отмечало странные, непривычные, чужеродные детали.
Незнакомые на ощупь простыни, непривычный для его спальни запах жасмина (откуда ему здесь взяться?), неродная подушка (Удобная? Пожалуй. Но не родная).
Роберт протянул руку на другую половину кровати и не нащупал уютно свернувшегося калачиком тела жены. Зато почувствовал, что противоположная сторона кровати смята и еще хранит следы другого человека. Как же он так попал?
В его пятьдесят с хвостиком (из которых он более 20 лет провел в законном браке с прекрасной, невыносимой, любимой, сумасшедшей, бесконечно мудрой и доводящей его до белого каления Маргаритой) он уже довольно давно оставил холостяцкие замашки и не практиковал отвязные гулянки, сопровождавшиеся большим количеством спиртного и последующим съемом легких на передок женщин.
Такими похождениями была богата его юность, и он довольно быстро пресытился прожиганием жизни. В последний раз такое случалось с ним лет в двадцать пять, и, кажется, утреннее лицо тогдашней подружки нанесло ему такую психологическую травму, что он поклялся больше не исполнять подобных номеров. Так как же его сюда занесло?
Собравшись с духом, Роберт открыл глаза. Взгляд сфокусировался не сразу. Полумрак комнаты резко контрастировал с проникающим сквозь жалюзи ослепительным лучом света, который освещал лишь небольшую часть помещения. Когда глаза немного привыкли, Роберт понял, что лежит в абсолютно незнакомой ему комнате, похожей на номер дорогого отеля. Безупречный интерьер в серо-сливовых тонах, дорогая авангардная мебель – такую скорее встретишь в галереях Сан-Франциско, чем в мебельном магазине, цветы в причудливых вазах – просторный сьют в стиле фьюжен скорее испугал, чем восхитил его.
Может, он в Сингапуре?
Хотя с чего он это взял? Роберт и в Сингапуре-то толком никогда не был. Если не считать тридцатичасовое пребывание в сингапурском дьюти-фри, где он в основном пил ром вместе со случайными попутчиками, которые постоянно менялись.
Это был один из лучших отпусков, который был у них с Маргаритой. Сначала неделя в Гонконге, а потом еще неделя на изрядно надоевшем острове Пхукет. Из Гонконга в Таиланд летели с пересадкой в Сингапуре, чему Маргарита несказанно обрадовалась:
– Целых двадцать часов пересадки, представляешь? То есть мы еще успеем погулять по Сингапуру. Правда, здорово?
Роберт так не считал. Роберт считал маразмом любые пересадки, усложнения маршрута и отклонения от заранее спланированного графика. А уж пересадки длиной в двадцать часов для него и вовсе были эквивалентом китайской пытки водой. Мысль о том, чтобы выйти из нейтральной зоны, непонятно как добираться из аэропорта в незнакомый город, бродить по нему в сорокаградусную жару с чемоданами, а потом снова нестись в аэропорт, чтобы успеть на рейс, вызвала у него немедленный приступ мигрени, акклиматизации и жесткого желания выпить.
Маргарита, которая после сорокового дня рождения стала еще более безбашенной и жадной до жизни, отправилась в город одна на поиски впечатлений и приключений. А Роберт не без тайного чувства облегчения остался в прохладном и приветливом баре сингапурского дьюти-фри.
Жажда жизни, которая бурлила в его жене, восхищала и ужасала его одновременно. С одной стороны, она вся была фонтаном идей, фейерверком эмоций, водопадом безумных эскапад и лавиной прелестных историй. Она жила так, словно хотела вляпаться в каждую лужу, побывать в каждой передряге, пережить каждое возможное приключение, чтобы потом неторопливо смаковать его тихими уютными зимними вечерами.
Когда он был с ней, постоянно что-то случалось. И это вызывало в Маргарите поистине детскую радость, а в нем – тихое бешенство.
Она теряла чемоданы. И улетала не в те страны, куда предполагалось. (Ну кто еще мог похвастаться историей, чтобы самолет, летевший в одну страну, в итоге посадили в другой? А вот она могла!) Она путала автобусы и приезжала на другой конец страны. Сводила знакомства с асоциальными типами, выходцами из гетто, азиатскими проститутками, латиноамериканскими наркоторговцами, пенсионерами из Европы, полисменами из Канады и вообще охотно общалась и сближалась со всеми, с кем сталкивала ее бестолковая судьба. Моментально и бесстрашно распахивая сердце перед первым встречным.
Так что Роберт с легким сердцем отпустил ее гулять по Сингапуру, твердо зная, что она непременно во что-то впутается, но благодаря богатому опыту легко выберется из собственноручно созданной проблемы да еще и получит от этого удовольствие. Он же намеревался получить удовольствие от пряного рома, который в последнее время пил крайне редко (соблюдал спортивный режим).
В итоге рейс отложили, Роберт успел напиться, на повышенных тонах обсудить политическую ситуацию в мире с какими-то заезжими американцами, затем успокоиться, отполировать ром пивом, перейти к более мирным спорам о хоккее, побрататься с американцами, вздремнуть, купить
