до пола сеткой. Смотрел безучастно куда-то в потолок, сжимал на груди руки. Я узнал его, но мне трудно было поверить, что он может быть в таком состоянии. Я потянул из его рук одеяло, он даже не перевёл взгляд. Продолжал едва уловимо скулить, как собака. Его состояние было хуже, чем я мог представить. Истощённый, голый под грязным одеялом с прорехами. У него не было ничего, ни одной личной вещи. Любому было очевидно, что с ним скверно обращаются.
Маг посмотрел на меня, наблюдая реакцию.
– Я решил, что заберу его, и что с этого дня ему лучше считать себя сиротой.
Я не издала ни звука, чтобы не перебить его. Я хотела всё знать.
– Как бы ты поступила на моём месте?
Взгляд Мага вновь стал невыносимо давящим.
– Так же, – успокаивающе шепнула я. – Хотя… я бы ещё, пожалуй, подстроила визит органов опеки.
Он кивнул.
– Я поднял его на руки, он весил не более тридцати килограммов – скелет, затянутый кожей. Я унёс его во дворец.
– Может, дело было в раннем возрасте, – с какой-то досадой на себя отметил Маг, – но я решил, что буду ему настоящим старшим братом. Он был так слаб, что требовал особой заботы. У меня было много дел уже тогда, но я заявлял своим помощникам-регентам, что должен позаботиться о брате. Они изображали негодование и озабоченность, но думаю на самом деле были рады, что я не буду им мешать…
Маг в очередной раз глубоко вздохнул.
– Сначала я кормил его по медицинским рекомендациям, маленькими порциями, легко усваиваемой пищей, но он не набирал вес, и я стал кормить его, как закармливают домашних питомцев сердобольные дети – на убой.
Я хмыкнула, не удержавшись.
– Он ожил, стал проявлять интерес, начал пытаться следовать за мной. Меня это трогало, – откровенно сказал Маг. – Началось с того, что я кормил его с ложки, как младенца, а теперь он даже иногда говорил что-то и таскал себя за мной на руках, ноги продолжали волочиться, словно неживые… может, я любил собственное вложенное в него усилие, а не его самого, но я искренне боялся, что он может умереть… глупый детский страх, когда знаешь, что что-то невозможно и всё равно боишься.
Я понятливо кивнула.
– Всячески поощрял его ползанье за собой, иногда переносил его поближе, старался выбирать места, где ему было бы легче перемещаться. Мне жалко было его ног, советники говорили обратиться к хирургам, но я продолжал надеяться, что сила вернётся к ним, как вернулась к рукам. Забота не прошла бесследно. Однажды он действительно стал очень бодрым. В тот день он больше всего напоминал ящерицу, носился кругом как-то неуклюже переваливаясь и куда быстрее, чем смог бы в таком положении человек. Я хотел увидеть, как он встанет на ноги, поэтому остался с ним в комнате, а мои люди ушли работать… Я ждал, а он продолжал азартно бегать. Я уже решил, что в тот день ничего не произойдёт, взялся за бумаги, чтобы не терять время, в этот момент он бросился на меня и вцепился зубами в щиколотку.
