не боялся, но относился с холодным почтением в ответ на моё равнодушие, что меня всегда вполне устраивало.
– Вальтер, что с ним такое?
Я скривилась. И так устала, а ещё терпеть такие сцены от раба…
– Я сейчас его успокою, прошу прощения, госпожа.
– И зачем он вообще нужен был тётушке?
Сделала вид, что не заметила того факта, что ответ на свой вопрос не получила. Старый дворецкий опустил голову, очевидно не желая встречаться со мной взглядом.
– Для развлечения, госпожа.
– Развлечения?
Я вскинула бровь, прикидывая, как может развлечь это недоразумение на полу. Но тут дворецкий, помогая парнишке встать, случайно задрал подол его рубахи и у меня внутри что-то ёкнуло. Спина мальчишки была разукрашена шрамами разной давности.
Моя тётя его била? Я едва не воскликнула это вслух. Она держала мальчишку, чтобы избивать его и так развлекалась?
Не то чтобы я сильно переживала за участь рабов, с малых лет обе мои родственницы внушали мне, что рабы – как скот, просто выполняют свою функцию, и созданы исключительно для этого. И хотя в принципе неплохо ладила с тем же дворецким и его супругой, от которой слышала, что покойный дед планировал освободить их, то участью остальных рабов просто не интересовалась. Ко мне тётя всегда относилась холодно, лишь иногда высказывая сожаление, что в младенчестве моя мать не сдала меня в монастырь инкогнито. Но руку никогда не поднимала.
Ну а то, что заводила себе пожилая тетушка молодых парней, чтобы тешиться – не мое дело. Чтобы прикоснуться к рабу в подобном смысле я даже думать не могла – было мерзко, а если ей это нравится – да на здоровье. Только… этот же совсем ребенок, а она его била… И только ли била?
Внутри заскреблось неприятное чувство.
Я сочувствую ему? Возможно. И вообще, в этом, наверное, нет ничего такого. Ребёнок же. Но и возиться с ним, успокаивая, тоже не планировала, устала.
– Госпожа Элаиза была несколько… – старик пожевал губу, – строга с ним, простите. Если позволите, я уведу его.
– Да-да, конечно, – растерянно отозвалась я. А старик тут же заставил мальчика подняться и, прижав к себе, повёл вон из комнаты.
Ох, еще этого мне не хватало.
– Вальтер, – вдруг позвала, – а где еще один… эммм… слуга?
Раньше мне не приходилось говорить с рабами о рабах.
– Третий день как в аренде у баронессы Веригии.
– В аренде?
Может мне послышалось?
– Верно, госпожа. Госпожа иногда сдаёт его в аренду, обычно именно баронессе Веригии, чтобы оправдать наше содержание.
Старик говорил сухо, по делу и так отстраненно, будто его это вообще ни коим образом не касалось.
– И когда же… заканчивается срок аренды?
– Завтра, госпожа. Позволите идти? Стол я приберу после, если не будет других
