просто смешно. Мне двадцать шесть, ради бога, и все же я не могу произнести слово «пенис» вслух перед мамой и тетями. Потому что часть меня уверена, что они будут ругать меня за это. Вместо этого я использую свой указательный палец, чтобы нарисовать в воздухе универсальный символ пениса.
– Баклажан, – говорит старшая тетя. – Да, он сказал «баклажан», мы это знаем.
– Нет…
– Она имеет в виду ПЕНИС! – Четвертая тетя завывает, а затем складывается пополам от смеха.
– Что? – Мама задыхается. – Нет. Но…
– Это звучит неправильно. Я думаю, ты ошибаешься, – решительно говорит старшая тетя.
Она выхватывает у меня телефон и снова хмурится.
– Видишь, он говорит: «Если бы знал, я бы пригласил тебя раньше… У меня очень большой…» – Она бросает телефон на стойку, как будто он превратился в таракана.
Ма стоит, застыв, с выражением ужаса на лице.
– Ма, ты в порядке?
Она медленно поворачивается и смотрит на меня, а потом произносит голосом, полным ужаса и удивления:
– Баклажан – это пенис?
– Да. – Я вздыхаю, чувствуя стыд за свое поколение.
– Я думала, он имел в виду, ну, знаешь, жареные баклажаны. Я думала…
Она выглядит такой потерянной и маленькой, что я не могу не пожалеть ее, поэтому крепко обнимаю ее за плечи.
– Все в порядке, ма. Я знаю.
– Да, все в порядке, все должны научиться переписываться в какой-то момент, – говорит четвертая тетя.
Я бросаю на нее сердитый взгляд.
– О сексе? – спрашивает мама.
– Не волнуйся об этом, – говорю я, похлопывая ее по плечу.
– Итак. Ладно, это прояснило некоторые вещи. Не то чтобы это оправдывало поведение Джейка, но теперь я понимаю, почему он был таким… э-э…
– Похотливым? – спрашивает четвертая тетя. Она усмехается, когда я бросаю на нее еще один сердитый взгляд.
Ма снова прикладывает руку ко рту.
– Мэдди, это что… Его… Мальчика убили, потому что я сказала, что хочу съесть его баклажан?
Я открываю рот, чтобы ответить, но мои тети опережают меня, закричав в унисон:
– НЕТ!
– Ну и что, что ты говоришь, что хочешь есть баклажаны? – говорит вторая тетя. – Может быть, в один день ты хочешь съесть баклажан, а в другой день ты не хочешь, это нормально, что ты передумала.
– Да, он очень плохой мальчик, очень плохой, – говорит старшая тетя.
– Но если бы я не сказала «Ух, да, я хочу съесть твой баклажан», тогда, может быть, он бы не… ну, ты знаешь…
– Мэдди, когда он говорил тебе эти вещи в машине, что ты ему ответила? – спрашивает четвертая тетя.
– Я сказала ему: «Нет, меня это не интересует». Я убрала его руку с моего колена. И довольно четко сказала, чего я хочу и не хочу.
– Видишь? – говорит четвертая тетя, торжествуя. – Баклажан не имеет значения. Это был просто флирт. Все так делают.
