посреди улицы и не разразиться истерическим хохотом. Всё течёт, всё меняется…
Выбравшись из центра города к окраинам с частными домами, Джереми мысленно поздравил себя с тем, что хотя бы не плутает кругами по главной площади, о чём в какой-то момент у него прокралось подозрение. Резко остановившись на месте, словно вкопанный, пальцами, которые едва слушались, он достал из кармана телефон и, щурясь сильнее и сильнее, стараясь тем самым как можно лучше сфокусировать зрение, убедился в том, что тот разрядился окончательно. Закрыв глаза и сделав три глубоких вдоха для того, чтобы не разбить телефон о тротуар, Джереми сообразил, что виновен не новенький аккумулятор, а он сам и не отключенные им доступ к местоположению и передача мобильных данных. Трижды прокляв себя, он решил двигаться в том же направлении, в котором шёл и до этого – или, по крайней мере, постараться.
– Идти в том же направлении, в котором и шёл! Гениально. Ты просто гений, мать твою… – пробубнил заплетающимся языком Джереми, осознавая то, какие «глубокие» мысли приходят в его светлую голову. И в этот момент ему стало интересно наблюдать за собой, за своими действиями и идеями. Изучение опытным путём поведения человека под действием алкоголя – уже не пьяница, а почти что учёный, целое оправдание на крайний случай!
Солнце уже окончательно ушло за горизонт, и теперь улочки Бритчендбарна освещали фонари, висевшие на совершенно разных столбах в зависимости от района города: кованных в центре, а потом бетонных и даже нескольких деревянных на самой окраине. Но, к очередному удивлению Джереми, светили они довольно ярко и даже из уже попавшихся ему на пути порядка двух десятков фонарных столбов лишь в одном была перегоревшая или разбитая лампочка. Тишину, постепенно обволакивающую город, если не считать иногда раздававшегося лая собак, всё реже и реже разрывали шум двигателя и шуршание шин по асфальту – видимо, кто-то задержался на работе или же возвращался из соседнего города.
Джереми даже пожалел, что дом его родителей находится в северо-восточной части Бритчендбарна, ведь самое шумное в городе место, шоссе, примыкало к западной, уходя далее по касательной на юг – по нему можно было добраться до обоих предприятий, а также и до соседних городов. Тогда как не более чем двухполосные дороги, окружающие их дом, вели в тупики, а просёлочные грунтовые – после которых можно было недосчитаться пары колпаков, если не вообще колёс, – были основными в городе. Всё дело в том, что Джереми любил шум крупных городов. Он всегда успокаивал, а ночью даже убаюкивал его.
Внезапно до Джереми донёсся какой-то странный звук. Он не мог понять, почудилось ли ему, но он явственно услышал чей-то срывающийся крик, даже вопль. Подняв голову, он осмотрелся. По другую сторону дороги уже не было ни заборов, ни домов: от самой обочины до леса простиралось поле, как показалось Джереми, заросшее высокой травой и какими-то сорняками. В свете пограничных фонарей просматривался лишь его
