культурой он тоже не может!
А Галина мама, Анна Андреевна, была переводчицей с французского языка.
Но не простой – она присутствовала на всяких государственных приемах, где были главы правительств. Приезжает, например, президент Франции или какое другое важное лицо – ее тут же зовут переводить. Или она летит с какой-нибудь делегацией в Париж или Давос, чтобы там работать…
Маме приходилось встречаться с известными и важными людьми – за ней наблюдало сто глаз, и, если бы в ее репутации было что-то не так, ее бы тоже немедленно отстранили от этой работы.
Она выглядела всегда безупречно и элегантно, и Галя, ее дочь, должна была ей соответствовать.
Вечером родители зашли к ней в комнату, чтобы сказать спокойной ночи. Мама поцеловала ее в лоб, а потом вздохнула и сказала так грустно-грустно, что у Гали чуть сердце не разорвалось:
– Ах, Галка, Галка, как ты могла решиться на этот поступок…
Галя сразу поняла, о чем это она.
– Мама, если бы не я, тот мальчишка утонул бы! – горячо воскликнула она. – И потом, я плаваю, как дельфин, сама знаешь!
– Да знаю… – улыбнулась Анна Андреевна. – Только мне от этого не легче. Вода была холодной, и ты простудилась. А мальчишка даже не заболел!
– Конечно, не заболел – я ж его на руках держала, когда спасателей ждала, а сама по колено в воде…
– Ты настоящий герой! – вдруг сказал Павел Платонович и тоже поцеловал ее. – Я тобой горжусь. Но…
– Папа, все в порядке! Я не собираюсь делать глупостей! Если бы там, в реке тонула собака, я бы не бросилась ее спасать – я соображаю, ради чего можно рисковать, а ради чего нет. Мы бы тогда с Сонькой просто вызвали Службу спасения и стали бы ждать…
– Соня о тебе спрашивала, когда ты вернешься, – вспомнила мама. – Она по тебе очень скучает. И этот ваш, Федякин…
– Сидякин, – поправила Галя. – Надо будет им позвонить. Хотя, конечно, тут связь очень плохая, мы с Вавой иногда даже до вас с трудом можем дозвониться…
– Это потому, что вы далеко от Москвы, – сказал отец. – А ты все Эльзу свою слушаешь?
Он кивнул на столик, на котором лежал диск с фотографией любимой певицы.
– Не Эльзу, а Элизе, – поправила его Галя. – Вечно ты путаешь! Слушайте, пап, мам, – вы бы стали возражать, если бы я покрасила волосы?
– То есть? – удивилась мама.
– Ну, под блондинку… А что, у нас в классе уже несколько девчонок красились и это… «химию» себе делали. Сейчас, говорят, безвредные краски для волос выпускают – не облысеешь…
Отец с матерью переглянулись.
– Это… это ты говоришь потому, что хочешь быть похожей на свою любимую певицу? – спросил Павел Платонович.
– Ну, вроде того… – смутилась Галя.
– Лучше не надо, – покачала головой мама. – Будь собой… Будь собой, потому что ты и так хороша.
– Лучше
