квартиру и они переехали в другой конец поселка. Нам тоже дали квартиру, так мы оказались снова почти рядом. Мы снова стали дружить. Я ходила к ней в гости. У них не было никаких быков уже. Мне нравилось к ним ходить и пить чай со сливками. Как-то меня пригласила мама Айгуль к их бабушке отмечать праздник «Пять пальцев». Что за праздник такой? Интересно, я согласилась. Мама про праздник просто пошутила. К ним приехали все родственники и они устраивали праздник бешбармака. Тогда я поняла, что его едят рукой. Мне понравилось на этом празднике. Правда, я не понимала ни единого слова. Там были башкиры и казахи. Нам с Айгуль неинтересны были взрослые разговоры, мы поели и пошли во двор играть.
Через много лет, когда нам было по сорок семь лет. Я с Айгуль нашли в соцсетях друг друга. Мне понравились слова моей детской любимой подруженьки: «Юля, помню тебя, что ты была совсем другой. Такой свободной и жизнерадостной. Всегда что-то выдумывала, и с тобой было интересно. Я всегда тянулась к тебе. Ты была своему братику как мама, везде брала с собой и переживала за него».
Переезд в родную деревню
Мне было десять лет, когда мы переехали назад к себе в деревню, на Лесное. Опять же из маминых рассказов. Освобождался папа и написал маме, что приедет и убьет ее хахаля. Мама боялась за жизнь отчима и сделала так, что его посадили на пятнадцать суток. За это время мы уехали опять в свою деревню в бабушки Олин домик. Я в это время лежала в санатории. Тогда я и познакомилась поближе с папой.
Он удрал из тюрьмы. Чтоб его никто не задержал, он решил меня забрать из санатория. А вернее, украл меня, хоть и родной папа. Как он это сделал – уговорил заведующую санатория, чтобы меня отпустили. Была лютая зима, дороги все занесло. Мы добирались на попутках. Провозил меня по своим тюремным дружкам в Магнитке. Потом наконец-то решил отвезти меня к маме. Я всегда плакала и просилась к маме.
Большая машина нас подвезла к нашей деревне. Вернее, высадила нас на трассе, а пешком идти еще километра два. Я вся продрогла, в машине было тепло, а на улице метель, ничего не видно. Папа шел впереди, делая дорогу. Я ступала след в след, идя за ним. Мы подошли к калитке, где жил дедушка, его отец. Окна были темные, значит, все спят. Папа остался за калиткой, а мне сказал, чтоб я пошла и постучала в дверь. Я поднялась по ступенькам и постучала в дверь.
– Кто там? – произнесла мама.
– Это я, мам.
– Кто я?
– Юля.
Я услышала за дверью грохот, это упала мама. К двери подошел дедушка и открыл мне. Он меня сразу схватил и понес в дом. Посадил на стол и начал раздевать. Зашла мама, подбежала ко мне, в слезах расспрашивала, как я оказалась за столько километров от дома.
– Меня папа привез, он там за двором.
Дедушка вышел на улицу. Они зашли вдвоем, дедушка его ругал сильно. Мама накинулась на него и кричала, что он наделал. «Такая пурга, Юлька одета так легко. Кто ее отпустил с тобой? Ты вообще сидишь в тюрьме. Как тебе отдали ребенка?»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО
