style="font-size:15px;"> Мама засмеялась и снова продолжила:
– Значит, идем мы, помню, сугробы были выше забора, только узкие тропинки вокруг домов. Я заметила с его стороны лишние движения. Папа пытался меня поцеловать. Я как драпанула в валенках по сугробам – и к своей калитке. Смотрю, а он покатился на своих лакированных туфельках по тропинке мимо меня. Стою, смеюсь во весь голос. А он кричит издалека: «А если я на тебе женюсь, ты дашь тебя поцеловать?» «Посмотрим», – пошутила я. Через месяца три у нас была свадьба. По-свойски, без росписи в загсе. Я еще была несовершеннолетняя, вот почему вы на моей девичьей фамилии.
Началась семейная жизнь. Я работала в родильном отделении в коровнике, ухаживала за телятами. Папа устроился скотником на ферму. Недолго мы жили с ним. Я была беременна тобой, папу посадили в тюрьму. Он участвовал в какой-то драке. Тогда я перешла жить к его родителям. Со свекром мы были в хороших отношениях, а со свекровью ругались. Деда уважали в деревне, всегда стремился всем помочь. Бабушку вашу побаивались в деревне, говорили, что она колдунья. Отец ваш красивый, конечно, черты лица все правильные, усики тонкие, вьющиеся черные волосы, глаза темно-карие.
Мама описывала папу, и я начинала его вспоминать. Хотя на тот момент мне было пятнадцать лет. И в моей детской жизни, когда я с ним виделась, я его боялась. У меня была мечта – вырасти, насобирать денег на пистолет и убить его. Через столько лет, когда мама говорила о нем и хорошее, и плохое, во мне были смешанные чувства. Притяжение к нему и отталкивание.
Мама продолжает рассказ:
– Было второе февраля. Сугробы большие, метет на улице. Я ругалась со свекровью: все учила меня жизни. Я стала собирать свои манатки, одеваюсь молча. «Ты никуда не пойдешь, скоро рожать, куда собралась?» «К тетке пойду, с вами больше жить не буду». «Если переступишь этот порог, я прокляну твоего ребенка». Я вышла молча.
Шла в темноте и ревела. Метель все усиливалась, дороги не было видно. Тетка жила через лесок. Поднялась на какой-то бугорок и покатилась кубарем. Заболел сильно живот. Через два дня родилась ты.
Лежу в палате, дремлю. Будит меня свекровь и со слезами падает на колени и начинает причитать: «Прости меня, Леночка, я сгоряча наговорила ужасного. Я забираю свои слова назад. Покажи мне, пожалуйста, нашу кровиночку, нашу внученьку».
Я поворачиваюсь, тебя нету. Как накинулась на свекруху и давай орать: «Это ты украла у меня ребенка и устроила здесь показуху. Отдавай мне мою дочь!»
В общем, мы всполошили весь роддом. Потом кто-то заглядывает под кровать, а ты тихо себе сопишь.
Мне выделили комнату в общежитии, так и жила потихоньку. В два месяца ты у меня начала синеть, вызвала скорую, нас увезли в больницу. Еле спасли, было обезвоживание организма. Я тебе совсем не давала воды. Опыта не было, а спросить не у кого было. – Мама задумалась и снова продолжила рассказ:
– Было тебе девять месяцев, мне нужно было идти на работу, жить на что-то нужно было. Оставляла
