говядину, вынесла его на балкон и положила ближе ко входу. Села в кресле так, чтобы все видеть, а может, и поймать ее. Взяла в руки вторую книгу, про драконов, мол, читаю, сама же непрерывно косила взглядом в сторону ароматного фрукта.
Сработало! У меня и мышеловка-то в детстве не срабатывала. А тут получилось! Я глазам своим не поверила, когда… очень осторожно из-за перил появилась голова. Весьма странная голова, мало напоминающая женскую. Большие, как у мастера Йоды, ушки, глаза-плошки, как у Голлума. Вот только волосы собраны в хвост, но видно, что они пышные, каштановые и очень длинные. Этакий собирательный образ разных существ из фантастических произведений.
Повертев головой и убедившись, что я читаю, создание подтянулось на руках и ловко перепрыгнуло через перила. Я успела разглядеть, что одета голоданка в короткую зеленую тунику, а по худобе соперничает со мной. Однако бугорки на груди выдавали в ней женщину, так что я не ошиблась, когда оценила голос как женский. Ноги с растопыренными пальцами были босые.
Такого я еще не видела… На рынке недалеко от меня продавали гномиху. Но это была невысокая коренастая женщина. Ничего особенного. Если не считать бороды, конечно! А эта смесь Йоды с Голлумом поражала воображение, и представить ее в роли любовницы Гадора я как-то не смогла… Вернее, представила – но стало смешно и немного противно. Заодно, когда я почти полностью отвергла версию любовницы Гадора, у меня как-то странно отлегло. С чего бы вдруг? Мне вообще плевать на это! Пусть спит с кем хочет, только бы меня не трогал! Я ему не настоящая жена, чтобы ревновать.
Создание кинулось на четвереньки, распласталось по полу и поползло к фрукту. Еще миг – и схватило его. Жадно, исступленно. И верно оголодала, бедненькая!
Потом она оглянулась и явно собралась ползти обратно, но я вскочила, в два шага влетела на балкон и… преодолевая брезгливость, схватила ее за запястье.
Девушка дернулась… но я оказалась сильнее, и тогда она просто заплакала, как маленькая девочка.
– Можно я поем? – Большой рукой с расширенными на концах пальцами она стирала слезы и с мольбой глядела на меня своими желтыми глазами-плошками. – Ты ведь сама мне положила!
– Кушай на здоровье! – милостиво согласилась я. – Там еды еще навалом. Я тебе оставила. Только скажи мне, кто ты.
– Он меня прикончит… – запричитала девица из страшных снов. – Прикончит, как пить дать, если узнает, что я тут!
– Я ему не скажу! – пообещала я, предполагая, что речь идет о Гадоре. – Сама не запалишься – не узнает. Давай пойдем, терпеть не могу, когда кто-то страдает от голода. – И я за руку потянула ее в комнату.
Голоданка послушно поплелась за мной, отчаянно сжимая в руке фрукт.
– Так кто ты? Как тебя зовут? И почему ты голодаешь… милая? – Я решила быть с ней ласковой, как с больным ребенком, и налила ей суп в свою тарелку. Другой-то не было.
Девица взяла тарелку двумя руками и бодро высосала содержимое прямо через
