удовольствием, мам!
Кухня была размером с зал в моей холостяцкой квартире. На стенах никакой легкомысленности в виде обоев в цветочек, просто ровная, окрашенная в теплый персиковый цвет поверхность. Гипсокартон, вероятно. Вдоль стен стояли шкафы самого разнообразного назначения из светлого дерева и стекла. Дорогая обстановка, даже богатая, я бы сказал. И чувство стиля на высоте.
Ирина Олеговна (так я решил про себя называть «маму») разлила по чашкам тонкой керамики чай, подвинула вазочку с медом и принялась выжидательно на меня смотреть.
Под ее пристальным взглядом я сделал небольшой глоток и спросил:
– Что?
– Ты странно выглядишь, сын.
– Мам, на меня только что напали! Как, по-твоему, я должен выглядеть?
– Игорь, что за детские увертки. Я говорю не об этом.
Проницательная и жесткая мама у здешнего Игоря! Для нее неудивительно, что на сына нападают посреди бела дня неизвестные, что он прибегает сменить окровавленную одежду к матери домой! Но удивляет его странный вид!
– Ты на себя не похож. Какой-то затравленный. Не хочешь мне рассказать, что с тобой происходит?
И ведь вопрос не подразумевает рассказа о нападении. Он для нее рядовой случай из жизни сына. Эту женщину интересует другое. Ну ладно, я где-то так и планировал. Для начала нужно перехватить инициативу.
– Я потерял контроль над даром.
– Что?!
Ирина Олеговна даже из-за стола вскочила. Лицо покраснело, глаза испуганные, холеные руки аристократки дрожат. Мне кажется, скажи я ей, что ее внук попал под машину, она обеспокоилась бы меньше.
– Как?! Как это произошло?
– Я не знаю…
– Наркотики?
– Мам!..
– Женщина?
– А что, у меня целибат?
– Не паясничай, Игорь! Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду!
Вообще-то нет, не понимаю. Но тебе не скажу.
– Это очень серьезный вопрос!
А сын в кровище – несерьезно? Ну, мать!..
– Я не знаю, как это произошло, мама. Сегодня с утра встал, какое-то странное чувство, будто часть души вырезали. Не поверишь, из головы повылетали вещи, которые я вроде бы знать обязан, но не все, а избирательно. А во время схватки я только дважды смог применить магию, и то бесконтрольно. Будто бы остатки дара, понимаешь? Чуть не погиб.
Врать я мог, как дышать: вот уж где профессия пригодилась! На Ирину Олеговну мой треп, судя по всему, действовал. Она с задумчивым видом кивала, шевелила губами, будто перебирала несказанные слова, даже сочувствие во взгляде появилось.
Когда я закончил, она не стала обвинять меня во лжи, только спросила хмуро:
– Кто еще знает?
– Никто!
– Пусть пока так и остается.
– Ты так говоришь, будто понимаешь, о чем идет речь…
Она стрельнула глазами в сторону, точь-в-точь как моя, когда не хочет отвечать на
