двое сейчас существенно меньше: у девушки шли постоянные тренировки и съемки в тв-шоу. В игру она заходила ненадолго, чаще выдавала задания вроде: таскать каменюки от забора и до полусмерти, потом сорок кругов вокруг Хэллбурга, и опять к камням. Вал, разумеется, без присмотра халявил, зато начал получать некое удовольствие от игры.
Хотя Вероника «зомбоящик» не смотрела из принципа, шоу с заочно знакомой танцовщицей заинтересовалась. Сосед поделился ссылкой на отснятые и переведенные (в субтитрах) эпизоды, и теперь девушка приобщалась к драйву китайских уличных танцев. Раньше-то ей мнилось, что стрит-дэнс (не путать со стрип…) – это или на голове хождение, или попой трясение. Оказалось, там оно все значительно разнообразнее. Будучи не чуждой всему красивому, она постепенно втянулась в просмотр. Да, нравилось не все, но были и впечатляющие выступления, на которые не жаль было потраченного времени.
Лин Мэйли на записи она, конечно, опознала. Во-первых, танцоры назывались (кто под псевдонимами, кто под настоящими именами, Мэйли относилась ко вторым); во-вторых, девушек среди участников было не так и много. Подруга Вала получила образование в Пекинской танцевальной академии по направлению «китайский этнический и народный танец», но в шоу участвовала как современный танцор.
Они еще не были знакомы даже виртуально, но, когда после разных именитых участников с кучей званий (которые Вероника могла оценить только в плане их количества), на кастинг вышла девушка, у которой никаких достижений не значилось, только имя, возраст, и танцевальный стиль, и на сорок пять секунд заставила перестать дышать толпу – Вероника гордилась своей заочной приятельницей. Та сумела смешать этнический танец с современным столь естественно, что казалось – только так и нужно танцевать. Изящество и сила, гибкость на грани фантастики и драматизм – в танце было все.
Через несколько эпизодов Мэйли каким-то образом доверили постановку хореографии для группы, и та воплотила историю невесты, на собственной свадьбе увидевшей, как жених заигрывает с другой, и умеревшей на месте от горя. На смерти постановка не заканчивалась: призрак невесты (традиционные красные одежды сменились белыми) разобрался с изменником, с соблазнительницей, перепугал гостей, а в финале умиротворенно вознесся ввысь.
«У этих ребят, похоже, очень добрый эпос», – вытирая слезы с лица, думала Вероника. Как и когда эти слезы там появились, она не помнила, поглощенная представлением.
За отведенное время танцовщица передала: счастье, любовь, горе, ненависть, жажду мести и абсолютный покой. Выразительности китаянки Вероника могла лишь позавидовать: она сама в плане мимики отлично выражала только одно – «рожа кирпичом».
После заводных номеров ее и саму тянуло в пляс, но что-что, а танцевать она даже и не училась никогда, так что энергию пускала в бег. В любую погоду, до полного изнеможения. Что немного смущало, изнеможение наступало значительно позже, чем хотя бы по весне: как будто шесть десятков единиц выносливости
