рук Татьяны об его кожаный ремень и металлический лязг расстегивающихся джинсов. Ничего не оставалось, как сдаться на милость возлюбленной.
– Ты же знаешь, я люблю делать это по утрам, – продолжала томно шептать Татьяна. – Где моя утренняя игрушка? – она нащупала, что искала.
Евгений сделал ответный ход, распахнув халат Татьяны. Все слилось, но, в отличие от предшествующего вечера и ночи, они решили проделать акт соития стоя. Евгений дрожал, Татьяна, как опытная женщина, незамедлительно взяла инициативу в собственные руки.
– У меня что-то не так, я волнуюсь, – оправдывался Евгений.
Татьяна не собиралась сдаваться, понимая, что в таких случаях каждое слово дорого, она успокоила партнера:
– Не волнуйся, не думай о работе.
– Лучше ляжем на кровать!
– Если тебе так будет лучше, давай! – в такие минуты Татьяна была готова на все…
Через пятнадцать минут Евгений стоял в прихожей. Татьяна в белой футболке рядом. Он неожиданно произнес:
– Я буду по тебе скучать!
– И я! – произнесла Татьяна вслед.
– Ты не поняла, я буду скучать всю оставшуюся жизнь, когда ты уйдешь от меня.
– Не поняла? – последняя фраза резанула по ее самолюбию.
– Рано или поздно ты должна будешь покинуть меня, мою жизнь, – философски начал Евгений, к тому же голос отдавал непритворными отголосками романтизма и страданий. Но для Татьяны в этой фразе было мало философского, а тем более – романтического. Она хоть и принадлежала к творческому цеху, но в личной жизни предпочитала оперировать конкретными величинами:
– Ты поясни, что значит: «я должна покинуть твою жизнь»?
– Это значит, что я… никогда… э-э-э… не женюсь, – неожиданно для себя выпалил Евгений.
– Я не собираюсь за тебя замуж, – Татьяна говорила спокойно, она не смотрела на Евгения, давая понять, что его время нахождения в ее доме истекло. Евгений, как человек понятливый и чувствительный, внутренне проклинал себя за сказанное. Но было поздно, Татьяна взвелась, у нее все кипело, внешне это проявлялось только напряженным взглядом в пол.
– Я не тебя имел в виду, я в общем, – тихо выговорил Евгений, завязывая на корточках шнурки кроссовок.
Хотелось уйти, провалиться от злых глаз Татьяны, но его держало одно обстоятельство – что бы он ни говорил, он обожал Татьяну, и как никогда понял это сейчас, потому что испугался. Ему стало не по себе от одной только мысли, что он никогда не сможет зайти к ней, как желанный мужчина. Страх одиночества затмил страх потери свободы.
Он встал и хотел извиниться, но его извинениям не нашлось пространства. Татьяна открыла дверь, тем самым четко указывая на выход. Он отступил и молча переступил порог квартиры.
– И напоследок. Помнишь первое свидание? Ты тоже начал с каких-то там нелепиц, вроде сегодняшних, что не женишься, что любишь быть свободным. Я промолчала тогда, но меня это взбесило
