его имени. Насколько напряженной была ситуация, говорит его личное послание маршалу, отправленное сразу после отлета американской делегации в Берлин.
«Эта встреча [в Берлине], полностью бывшая затеей русских, заставила меня вздохнуть с большим облегчением после всех моих тревог и беспокойств из-за возможного непонимания, обуревавших меня до последней минуты. Эту тревогу усиливала опытная немецкая пропаганда, которая вдохновлялась желанием немцев сдаться нам, а не русским. Все указывает на то, что немцам на востоке платят той же монетой, в ответ на их действия по отношению к русским в кампании 1941–1942 гг. в России; и теперь они полностью запуганы и страшатся мести со стороны русских…
Откровенно сказать, последние четыре дня были более тяжелыми в физическом и моральном плане, чем последние одиннадцать месяцев этой кампании. Однако, как я уже говорил, наконец-то я обрел уверенность, что между русскими и нами достигнуто полное взаимопонимание и что сегодняшняя встреча пройдет в дружественной обстановке».
Так и случилось. В 9 вечера генерал Кейтель, начальник штаба Верховного командования вермахта, подписал повторно Акт о безоговорочной капитуляции. Только после этого Сталин обратился к русскому народу со словами: «Великий день победы над Германией настал». И добавил: «Советский Союз празднует победу, хотя он и не имел намерения ни разрушать, ни расчленять Германию».
Но Эйзенхауэру пришлось предпринять еще один шаг, чтобы помешать последним усилиям немцев хотя бы на время отсрочить торжество русских. За несколько часов до подписания Акта о капитуляции в Берлине Антонов снова пожаловался Верховному главнокомандующему войск союзников, что южная и центральная группировки немецких войск на востоке все еще не сложили оружия и продолжают сопротивление, пробиваясь на запад. Эйзенхауэр информировал немецкое главнокомандование, что в связи с этими последними донесениями он отдал приказ своим войскам пресекать все попытки прорыва немецких подразделений на запад, блокировать их и задерживать. Солдаты и их командиры будут передаваться Красной армии как нарушители Акта о капитуляции. Такие действия немецкого командования могут рассматриваться как двуличие, и поэтому был отдан приказ о немедленном аресте его высших офицеров, включая Кейтеля, Кессельринга, Йодля и Варлимонта. За эти решительные действия Антонов 10 мая в своем письме выразил «большую искреннюю благодарность».
Попытка бегства на запад Германии немецких солдат в составе целых подразделений была пресечена. Однако небольшие отряды все же пытались уйти от наступавшей Красной армии. Они вливались в жалкие толпы бредущих по дорогам гражданских беженцев. Многие из них были изгнаны из своих домов и деревень, со своей земли, другие бежали, спасаясь от опасности мести.
Подробно описав переговоры о капитуляции немецких армий на Восточном и Западном фронтах, мы не рассказали о проходивших одновременно
