если бы она существовала, допустила нашествие этих тварей в созданный ею мир?
Нурит легко соскочила с ветки и прошлась по траве, разминая ноги.
– Ты совершаешь распространенную среди людей ошибку, – серьезно заметила она. – Вы отчего-то считаете, что Создатель непременно должен быть всемогущим. Меж тем тот факт, что кто-то сотворил этот мир, вовсе не означает, что он способен – или обязан – и впредь опекать свое творение от любых невзгод. И уж тем более эти самые невзгоды предотвращать. Откуда у вас возникает такая странная идея? Представь себе мать, которая родила ребенка. Вскормила его, вырастила и выпустила во взрослую жизнь. Представь себе теперь, что с этим ребенком – бывшим ребенком – случилось несчастье. К примеру, его поразила тяжелая болезнь. Мыслимо ли предъявлять по этому поводу претензию его матери? Или требовать от нее, чтобы она исцелила свое чадо одним мановением руки? Дескать, это же твой ребенок, плоть от плоти. В его жилах течет твоя кровь. Он появился внутри тебя, и ты родила его на свет.
Она улыбнулась и многозначительно развела руками.
– Мать может переживать за своего ребенка. Может заботиться о нем. Может помочь ему найти хорошего доктора. Но исключить само возникновение болезни она не в силах.
– Наверное, ты права.
В целом философские рассуждения на религиозные темы казались мне интересными, но сейчас у меня не было на них настроения. Тем более что обсуждение подобных тем с Искусительницей казалось занятием несколько сомнительным.
– Хотя не думаю, что инквизиторы одобрили бы твой взгляд на образ Создательницы, – все-таки добавила я.
– Еще бы! – презрительно фыркнула Нурит. – Инквизиторы вообще несут порой такую ересь, что так и тянет заткнуть уши.
– Даже когда дело касается вопросов веры? – озорно прищурилась я.
– Особенно когда дело касается вопросов веры, – убежденно заявила ведьма.
Я усмехнулась. Лично у меня не было ни малейшего желания вступаться за инквизиторов. Между ними и Охотниками последние годы тянулась своего рода холодная война, иногда, впрочем, выходившая за рамки холодной. Война эта была целиком и полностью на совести инквизиторов, хотя, конечно, мое мнение в данном вопросе можно считать предвзятым. Институт инквизиции имел на Охотников зуб по двум причинам. Причина первая заключалась в элементарной конкуренции. И мы, и они охотились на тъёрнов, но нам это удавалось гораздо лучше. Причина вторая имела непосредственное отношение к Запретному Лесу. Охотники водили дружбу с лесными ведьмами. Инквизиторы же считали ведьм демоницами, порождениями зла, каждую из которых следует возвести на эшафот. Как я уже упоминала, священнослужителям это не удавалось, поэтому они устремили свои взоры в сторону ведьм мнимых, а также тех, кто контактировал с настоящими ведьмами и мог таким образом сойти за своего рода сообщника зла. То есть нас.
С Охотниками инквизиторы имели не намного больший успех, нежели с ведьмами. С политической точки зрения наш институт тоже был достаточно силен, а правители отлично понимали, насколько важна для человечества
