ливо. Наверное, подобное чувство испытываешь при встрече привидением. Время вязнет, как в патоке: пять минут или час – разница не заметна.
Лишь когда ветер донес гудок поезда, я всполошился. Экспресс проходит по мосту каждое утро ровно в семь, но, судя по часам, он заметно опережал расписание. Спустя мгновение я сообразил, что мигающее двоеточие, призванное отсчитывать секунды, остановилось.
Поплавок вздрогнул, проплыл против течения и нырнул в темную воду. Сразу забыв про часы, я вскочил, схватившись за удочку. До сих пор я не мог похвастаться богатым уловом. В активе значилась лишь небольшая форель, сорвавшаяся с крючка пару часов назад. Проще говоря – минус одна рыба. Все шло к тому, что единственной добычей будет сильнейшая простуда: куртка отсырела до нитки и не защищала от холода.
Правда, жаловаться на отсутствие рыбы было бы нечестно. В рыжем камне, из которого сложены быки моста, сохранились четкие отпечатки ископаемых рыб – пучеглазых панцирных уродцев девонского периода. Следы истории, в пару к затертым щербинам от пуль и осколков. Во время войны мосту досталось изрядно: здесь проходила важная магистраль, и чилийцы бомбили его каждый день. Не знаю, каким чудом он уцелел.
На мост с лязгом и грохотом ворвался состав. Я неловко дернул удочку. Из темной воды появилась серебристая спина, но рыбина сразу ушла на глубину. Леска задрожала перетянутой струной, удилище выгнулось. Я отпустил зажим, и катушка закрутилась, стрекоча, будто чокнутая цикада.
Над головой громыхал поезд. Мост трясся всеми проржавевшими костями, сверху сыпалась колючая пыль. Это надолго – утром перегоняют большие составы, вагонов по сто, а то и больше. От шума рыба совсем ополоумела, заметалась из стороны в сторону, – того и гляди, спутает леску. Я принялся сматывать катушку, подводя рыбу к берегу.
Даже на мелководье вода была темной, словно крепкий чай. Дна не разглядеть, лишь отступающие волны обнажали глянцевые камни, да колыхались косматые водоросли. Поплавок болтался в воде, похожий на насмешливый ярко-красный глаз. На мгновение я разглядел лобастую голову и полукруглый плавник. Накатившая волна швырнула рыбу чуть ли не к моим ногам, захлестнув ботинки и добавив к влажной куртке насквозь промокшие носки. Но мне было не до того. Понимая, что когда волна отхлынет, мою добычу попросту смоет, я дернул удочку вверх.
Рыба вырвалась из воды и ударилась о каменную опору моста. Я победно вскрикнул, но радость тут же сменилась досадой: новая волна, куда больше предыдущей, опять ударила по ногам. Я отпрыгнул, косясь на воду. Не ожидал я от реки подобной жадности – всего одна рыба, и ту не отдает. В ответ на мои стенания по темной глади пробежала третья волна. Я метнулся к опоре моста.
Волна настигла меня в паре шагов от каменной стены – поймала и схлынула, словно единственной ее целью было залить мои ботинки. Вот зараза! Я развернулся к реке, грозя кулаком, и замер с поднятой рукой, не веря глазам.
Река встревожилась не на пустом месте, и моя рыба была здесь совершенно ни при чем. Поднять такие волны способен только плывущий корабль, но к тому, каким он окажется, я не был готов.
Против течения плыла черная субмарина. Гул моторов растворялся в перестуке колес и грохоте опор моста, и казалось, лодка движется бесшумно. Туман пугливо расступался перед массивным носом, клубами скатываясь с округлых боков.
Прежде я видел субмарины только на картинках и не представлял, какой огромной она окажется. Возможно, туман увеличивал размеры, но все равно лодка завораживала. Похожее чувство у меня было, когда я впервые увидел в музее скелет кита. Субмарина же оказалась минимум в два раза больше морского исполина.
Одними колоссальными размерами сходство с китом не исчерпывалось. Только походила лодка не на большеголового кашалота или неуклюжего горбача, а скорее на косатку, кита-убийцу. Подобие сквозило в очертаниях корпуса и в блестящей черной шкуре. Высокая рубка смотрелась как спинной плавник. Субмарина плыла так близко, что я без труда добросил бы до нее камнем. За лоскутьями тумана терялись детали, но кое-что я разглядел отчетливо: выведенный белой краской номер – U-634, и сразу под ним рисунок отрубленной конской головы.
Удочка выпала, длинное удилище колотилось о ботинки. Я наступил на него, пока не уплыло. Протерев глаза, снова посмотрел на лодку. В тумане и не такое привидится, на месте субмарины легко мог оказаться испанский галеон или живой плезиозавр… С тем же успехом лодка могла всплыть посреди бассейна или в аквариуме Отто. Дело не в том, что река мелкая – глубины хватило бы и на более внушительный корабль. Но моей фантазии не хватает, представить судно, способное взобраться по плотине гидроэлектростанции.
Однако для галлюцинации лодка выглядела слишком реальной. Влажно блестел металл, пенилась вода, я видел чуть ли не каждую заклепку и шов. Если б не грохот поезда, наверняка услышал бы и звук работающих двигателей.
Густое облако тумана окутало лодку. Некоторое время я видел темный силуэт, скользящий
