из решеток, причем Ксения нарочно ткнулась не туда, где был выход. После этого где-то под потолком завыла сирена, залаяли собаки, замигал свет, то есть началась погоня.
Тетка начала подавать признаки жизни и даже пыталась сопротивляться, пришлось снова ткнуть ее в шею, после чего она закатила глаза и затихла. Ксения выволокла ее из лабиринта, теперь перед ней была импровизированная шахта, и маленькая вагонетка ожидала на рельсах.
– Очень натуралистично! – усмехнулась Ксения.
Она перевалила тетку в вагонетку и пустила ту по рельсам. Вагонетка потихоньку набирала скорость, что будет с теткой дальше, Ксению не интересовало.
Входя в шахту, она заклинила очередную решетку наручниками, чтобы можно было вернуться. В это время заговорила допотопная рация, которую Ксения сняла с пояса охранницы вместе с ключом.
– Все идет по плану? – спросил мужской голос. – Второй, ответьте!
– Так точно! – пробормотала Ксения, стараясь подражать голосу тетки.
– Плохо слышу, что у вас за помехи? – заволновался голос, очевидно, услышав шум вагонетки.
– Тут сигнал плохой…
– Стало быть, она не прошла? Третий встретит ее на выходе?
– Так точно!
– Что ты заладила, как попугай! – рассердился голос. – Сворачивайся, сама проследи, чтобы она вышла. Надо же, такие рекомендации у нее были, а вот…
Ксения не ответила, она возвращалась назад. Вытащила наручник из заклиненной двери, проскользнула в лабиринте, вышла в коридор, куда вела дверь камеры, сунулась в соседнюю дверь и оказалась в кухне – старая газовая плита, деревянный стол, обшарпанные кастрюли, проржавевшая раковина. Из кухни черный ход вел в темную кладовку, а оттуда уже в комнату для допросов.
Ксения поняла, что она находится близко к цели, поэтому не стала вваливаться сразу, а заглянула в щелочку.
Кабинет следователя был выдержан в стиле фильмов пятидесятых годов, а может, и раньше. Обшарпанный письменный стол, в углу – несгораемый шкаф, выкрашенный облезающей серой масляной краской, два стула – один вполне удобный, с высокой спинкой, второй – жесткий, без обивки, ножки исцарапаны. На несгораемом шкафу стоял допотопный репродуктор, из которого говорил еще, наверно, диктор Левитан. «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!». И так далее…
За столом на стене висел выцветший портрет Железного Феликса, а под портретом сидел мужчина в старой милицейской форме. Вид у него был тоже как будто из старого фильма про будни уголовного розыска или про шпионов. Он аккуратно складывал картонные папки с завязочками и старые газеты, положенные тут, вероятно, для антуража.
Ксения подождала еще минутку и увидела, что мужчина снял седоватый неопрятный парик и спрятал его в потертый портфель, после чего отвернулся, и за эти три секунды Ксения ворвалась в кабинет и села на стул для допросов.
– Здравствуйте, я не очень
