в 1257 г., считалось, что выборщиков должно быть семеро, но кто именно входит в их число, было неясно. По настоянию папы Григория X крупнейшие князья империи заранее договорились, что голосовать следует единодушно: раскол мог обернуться гражданской войной. Только вот беда: очевидного кандидата не просматривалось.
Самым влиятельным князем в Священной Римской империи был тогда король Чехии Отакар II. Он метил в императоры и считал, что имеет право голоса на выборах нового короля римлян, потому что Чехия входит в состав империи. Но Отакару не доверяли, а его славянское происхождение считалось для выборщика недопустимым, поэтому место Отакара в коллегии занял герцог Баварский. Из прочих важных властителей особой охоты занять трон не выказывал никто. Больше двух столетий до этого императоры настолько плотно занимались делами Швабии и соседней с ней Франконии, что два этих герцогства стали как бы синонимом империи. А вот Бранденбург и саксонские герцогства лежали на удалении от центра империи, и их властителей слишком занимали собственные дела и экспансия на восток. В Баварии и в Пфальце герцогами были братья из рода Виттельсбахов, которые настолько не ладили меж собой, что всячески вредили интересам друг друга[36].
Таким образом, ни у кого из выборщиков не обнаружилось ни желания, ни возможности организовать единогласие. И этим воспользовался Рудольф Габсбург. Его привлекало как раз то, что отпугивало остальных: связь между императорской властью и юго-западной частью Священной Римской империи, которую Габсбурги уже начали прибирать к рукам. Но устремления Рудольфа объяснялись не одними лишь территориальными интересами. Как крестник императора Фридриха II, он считал себя преемником Штауфенов в ситуации, когда кровных наследников Фридриха уже не осталось. Кроме того, Рудольф был самым крупным феодалом в Швабии, откуда происходил дом Штауфенов, и потому лучше всех годился в такие преемники. В этом смысле он смотрелся не выскочкой, а «продолжателем традиции»[37].
С точки зрения выборщиков, Рудольф был подходящей кандидатурой. Ему уже исполнилось 55, и можно было не беспокоиться, что он будет представлять угрозу в долгой перспективе. Сам поживившийся землями Штауфенов, он, верно, не станет требовать возврата земель, присвоенных другими крупными магнатами. Кроме этих циничных соображений подкупало и то, что Рудольф внешне соответствовал новой роли. Он был рослым – один источник приписывает ему рост семь футов, а германский фут в те времена был чуть длиннее нынешнего британского (30,48 см) – и обладал яркой внешностью. Насмешники говорили, что своим длинным носом Рудольф мог перегородить дорогу как шлагбаумом. К тому же в ту эпоху, когда большинство князей только разглагольствовали о Крестовых походах, Рудольф в самом деле стал крестоносцем – и отчаянно бился в 1250-х гг. на балтийском побережье с язычниками-пруссами (пусть и в качестве епитимьи за сожженный монастырь). 29 сентября 1273 г. в Ахене Рудольфа избрали, а в октябре увенчали королевской диадемой
О германской монархии и ее связях со Швабией и Франконией см. Peter Moraw, 'Franken als königsnahe Landschaft im späten Mittelalter', Blätter fur deutsche Landesgeschichte, 112 (1976), 123–38 (137–8).
Oswald Redlich, Rudolf von Habsburg (Innsbruck, 1903), 160–1.
